Гнев Тиамат
Шрифт:
– Ты хочешь сбросить их на Лаконию? – задохнулся Алекс. Конечно, это был враг, но мысль убить полную людей планету его ужаснула. Даже на войне остаются границы, переступать которые нельзя.
– Если мы станем бомбить гражданских, мы окажемся хуже врага.
Алекс облегченно перевел дыхание. Они все еще сражались на стороне добра.
– Ладно, хорошо. Я и не думал, что ты…
– Я хочу убить «Бурю», – сказала она. – Мы покажем Земле, Марсу, всему Поясу, всем колониям за вратами, что лаконский дредноут можно победить. Покажем, что победа возможна. Мы создадим целое поколение готовых к бою людей, зажжем для человечества охрененно большой сигнальный костер.
– Бобби, –
– Нас загнали в угол, и мы все силы бросили на то, чтобы оттянуть поражение. А я предлагаю играть на победу.
– Нет.
Бобби уставилась на него, на долю сантиметра отвесив челюсть. Каждая жилка в теле Алекса приказывала ему отступить, и только малая часть мозга сознавала, что выказать сейчас слабость – это верная смерть.
– Ничего подобного, – заговорил он. – Тебя гложет, что мы держали победу в руках и упустили. А Джиллиан еще повернула нож в ране, потому что ей тоже обидно, и вообще она гадина. А тут подвернулось вот это, – он взвесил на руке терминал со статьей об антиматерии, – и тебе показалось, что само мироздание подкидывает способ расквитаться за потери. Только на самом деле ты пытаешься отыграться, поставив на карту все. Это дерьмовая стратегия для покера, и она совсем не годится для войны.
– Пошел ты, Алекс. Я этим делом на жизнь зарабатываю.
– И отлично справляешься. И еще ты умная. А я – просто прославившийся извозчик, доставляющий тебя на место, где тебе предстоит кого-то убить. Но сейчас ты не права и сама это знаешь.
– Я не о том говорю.
– Ты добиваешься большой символической победы, – продолжал Алекс. – Когда и где это бывало умной стратегией?
Впервые в глазах Бобби мелькнула тень сомнения. Она скрестила руки на груди, но взгляд отвела. Алекс подался к ней.
– Ты изнываешь от бессилия. Решила, что попала в капкан. А ты привыкла, попав в ловушку, бить наотмашь. Лучше позволь мне нас отсюда вытащить. Отвезем эти шарики Сабе. Ну, да, может, он и пошлет нас обратно, и нам еще доведется прикончить «Бурю». Но прежде, чем швыряться торпедами, пусть этот план обдумает побольше голов. Договорились?
– Ты считаешь, что в этой войне победить нельзя. Ты сам только что сказал.
– Сказал, – признал Алекс. – Но я уже дважды разводился. Мое слово – не священное писание. Я очень даже умею ошибаться. Да, лучшие из твоих солдат – старые сапоги вроде нас с тобой. Но есть и такие, как Каспар. Меньше, чем мне бы хотелось. Но есть. Просто мне не кажется, что ими можно разбрасываться, не подумав хорошенько. Давай выберемся из системы Сол. Пусть над новой информацией потрещат головы получше наших, а мы послушаем, какую они выберут стратегию.
Бобби медленно вдохнула и выдохнула сквозь зубы.
– Сколько нам до превращения в пыль? Если бежать?
– Какое-то время у нас будет.
– Ладно, – сказала она, – я об этом подумаю.
– Хорошо. – Алекс собрался уходить.
– Алекс?
– Да, стрелок?
– Не пойми неправильно…
– Да?
– Если ты так уверен, что победа невозможна, то подумай, уйдешь ли со мной, если уйду я.
Глава 18. Наоми
Наоми не впервые оказывалась новичком в команде. Такое положение даже в лучшие времена бывало неуютным. Любой, попав в паутину сложившихся отношений, вражды и преданности, составлявшую корабельный экипаж, не сразу находит или создает для себя нишу. Какое-то время он одинок в толпе.
В этом смысле ее появление на «Бикаджи Каме» укладывалось в привычные рамки. Немножко странно, что она объявилась на полпути, когда не было ни заходов на станцию, ни стыковок с другими кораблями. Но если от лаконцев удалось скрыть, кто она такая, то в маленьком городке корабельной команды секреты не держались. Ее старательно не замечали, но знали о ней все.
В ее присутствии в равных долях смешалась неловкость для Союза перевозчиков, угроза для команды и самое интересное событие за долгие недели перехода. Подтягиваясь по коридорам или обедая в столовой, Наоми чувствовала на себе внимание, заметное в том, как встречные отводили взгляды, или в том, как ее появление приканчивало любой разговор.
На Обероне ей предстояло на некоторое время исчезнуть и надеяться, что ее таинственное явление спишут на слухи и легенды. «Я в прошлом году служил на одном корабле, так там во время обыска вдруг объявилась Наоми Нагата. И до конца рейса оставалась в команде». Звучало так неправдоподобно, что могло и проскочить. Или создать проблемы. В любом случае, ей надо было связаться с Сабой и выяснить, что ей могут предложить. Вся изоляция подполья для того и выстраивалась, чтобы ее не мог разрушить один такой вот инцидент. А в числе минусов было то, что общая картина оставалась для Наоми невидимой. Даже она, один из главных стратегов, знала лишь то, что Саба счел нужным сообщить. И вполне возможно – и даже вероятно, – что он и сам предпочитал оставаться в неведении о некоторых операциях.
В столовой хватало места для пятидесяти человек, но Наоми старалась приходить в свободные часы, когда три сменяющиеся вахты работали или спали. Столы здесь были привинчены к полу, но в невесомости ими все равно никто не пользовался. Старые серые раздаточные автоматы разливали питательную жижу с восемью вариантами вкусовых добавок прямо в одноразовые груши. Даже на самых захудалых прыгунах в Поясе жилось приятнее. Кто-то разрисовал стены яркими цветами – желтыми, розовыми и нежно-голубыми маргаритками, чтобы столовая выглядела гостеприимнее. Как ни странно, это отчасти удалось. Наоми ела сдобренную желтым карри кашицу, зацепившись ногой за скобу на стене. Впрочем, за кашей последовал кофе, который оказался раз в тысячу вкуснее.
Три техника системы жизнеобеспечения плавали у захватов на дальнем конце столовой, обсуждая неполадки в системе очистки воды. Наоми очень тянуло вмешаться в их беседу, но она сдерживалась. Слышать нормальный человеческий разговор, не принимая в нем участия, – все равно что, изголодавшись, почуять запах еды, но не взять ее в рот. Она и не знала, как стосковалась по людям, пока снова не оказалась среди них. Так что, когда в столовую влетела Эмма, Наоми вздохнула с облегчением.
За время своего изгнания среди толпы Наоми выяснила, что Эмма носила фамилию Панкара, пока не сменила ее на Зомороди по контракту с четырьмя супругами. У нее были родственники на Европе в системе Сол и на Сарасвати – одной из трех обитаемых планет системы Тридеви. Со времени вступления в Союз перевозчиков Эмма работала в частной службе безопасности. И возила с собой кальян, конструкция которого позволяла курить при ускорении от пяти до нуля g. И еще она не отказывалась поговорить с Наоми, так что ее общество было дороже золота. Сейчас она подтянулась к раздатчику, затормозилась у него, взяла грушу с какой-то едой и толкнулась к Наоми, развернувшись в ту же позицию.