Гнев Тиамат
Шрифт:
– Надо еще раз с ним поговорить, – сказала Элви.
– Повторить, что он не прав, в более сильных выражениях? – предложил Фаиз. – Проверить: вдруг он передумает, если ты возразишь пожестче?
– Он не так плох, – сказала она. И, сознавая, что именно «так», добавила: – Должен быть способ.
– Нет его, милая.
Джен смотрела на свой рабочий монитор. Она растянула губы, взгляд беспокойно бегал.
– В системе Танъявура восемьдесят тысяч человек, – сказала она. – Одна обитаемая планета с тремя городами и лунная база на главном спутнике. И они… в голове не укладывается.
– Может, у них все в порядке, – сказала Элви. – Просто… остались без связи. При таких делах им, может быть, лучше, чем нам.
– Если их солнце не взорвалось. Ходили такие слухи, нет? Строители протомолекулы выжигали целые системы.
Травон, взглянув на рабочий монитор, снова постукал пальцем о палец.
– Танъявур всего в восьми с половиной световых годах от Гердары. Если через восемь с половиной лет оттуда увидят вспышку, мы поймем, что случилось.
– Мне это не нравится, – сказала Джен.
– Никому не нравится, – согласился Фаиз. – Скажу честно, по-моему, старик Сагали должен был пропустить эту часть.
– Что? – переспросила Джен. – Нет, я не о том. В смысле, да, это мне не нравится. Но еще и это.
Она вывела на монитор сведения, которых Элви еще не видела. «Каприз Мирона» погас, его место заняли какие-то энергетические графики. Джен обернулась к товарищам, словно ждала, что они все поймут с первого взгляда.
– Я биолог, – напомнила Элви.
– Мы видим здесь излучение, исходящее из промежутков между кольцами. Прежде подобного не наблюдалось. Там нечему излучать. Этот пузырек пространства просто заканчивается на кольцах. Все, уходящее из него, исчезало, словно падало за горизонт событий. А с тех пор как… в смысле после нас… что-то вливается извне.
– Что-то стучит нам по крыше, – согласился Фаиз. – Это не утешает. Я обеспокоен.
– Как это объяснить? – спросила Элви.
– Не знаю. Просто данные говорят о том, что происходит нечто, ранее не случавшееся. И это не успокаивает.
Голос в памяти прозвучал ясно и отчетливо, словно над ухом. «Вся беда в разделении ответственности. Один отдает приказы, другой их исполняет. Один может сказать, что не он нажал на курок, другой – что он просто делал, что велели, и оба сорвутся с крючка».
Элви медленно выдохнула сквозь зубы.
И отправила Сагали запрос на связь. К его чести, отозвался он, не медля.
– Доктор Окойе?
– Адмирал, вы не могли бы подойти к нам в рубку? Я хотела бы, чтобы вы увидели вновь поступившие данные.
По короткой паузе она поняла, что он решает, не новая ли эта мина под план бомбежки. Реальность полученных данных еще не означала, что Элви не копает под план.
– Иду, – бросил Сагали и прервал связь.
– Мы всегда можем поднять мятеж, – бодро предложил Фаиз.
– Без шансов, – возразил Травон. – Я прокрутил позиции и навигацию. Даже если мы захватим корабль, «Тайфун» разнесет нас в пыль, даже не подпустив к вратам.
– Господи, Травон, – испугался Фаиз. – Я же пошутил.
– А, – сказал Травон. – Извини.
– Помнится, работала я когда-то простым ученым, – вздохнула Элви. – Мне нравилось. Хорошее было время.
Через пять минут в рубку явился Сагали – подплыл к своему посту, не замечая никого вокруг. Элви вспомнила его на этом же месте, еще мокрого после амортизатора и со слезами на глазах. Сейчас перед ней был другой человек. На миг она помимо воли восхитилась им. Сагали молча рассматривал дисплей. Самыми громкими звуками в рубке было гудение воздуховодов и постукивание соприкасающихся подушечек пальцев Травона.
Сагали обдумывал увиденное, слушая повторные объяснения Джен. Когда она закончила, подвсплыл, насколько позволяли крепления амортизатора. Бросил взгляд на Элви, и ей что-то такое в нем почудилось. Не благодарность ли?
Жестом он открыл канал связи.
– Адмирал Сагали? – прозвучал голос губернатора Сон. – Чем могу быть полезна?
В ее голосе до сих пор улавливался намек на протяжный говор долины Маринер. Элви задумалась, видеть ли в нем марсианский след на Лаконии, или это лаконцы несут свой говор в чужие миры и обратно. И была ли такая исполнительность особым свойством людей Дуарте или же шла от марсианского характера.
– Мои умники выдали аналитику, которую я хотел бы показать вашим умникам, губернатор. Может быть, пустое, но я рекомендовал бы приостановить работы над бомбой, пока мы не разберемся в увиденном.
После долгой паузы пришел ответ:
– Мне уже любопытно, адмирал. Пришлите, что там у вас.
– Спасибо, – сказал Сагали, и губернатор прервала связь. – Передайте все это на «Тайфун» и Медину. Посмотрим, разделяют ли там вашу озабоченность.
– Есть, сэр, – произнесла Джен и принялась паковать информацию так усердно, словно ей дали лишних пять минут на экзаменационной контрольной.
Фаиз тронул Элви за плечо и сказал еле слышно, хотя и в самое ухо:
– Как думаешь, получится у нас?..
Мир взорвался.
Будь это звук, его назвали бы оглушительным. Да и так Элви зажала уши ладонями. Рефлекс. Уподобление. Джен вопила. Элви хотела бы вжаться в палубу, но сумела только подтянуть к себе колени, приняв в воздухе позу эмбриона. Темные пятна от не отмытого с переборок жира человеческой кожи стали картой огромного побережья, фрактальной, сложной. Она ощущала рядом Фаиза, волны присутствия перекатывались от одного к другому, пока оба кричали. Воздух стал туманом из капелек-атомов. Сагали был облачком атомов. Она была облачком.
«Это уже случалось, – думала она. – Ты это уже испытала. Не отвлекайся. Не распускайся». Облачко, составлявшее ее руку, вибрации в пустоте, скользнуло к облачку-скобе и ударилось об нее. Поля энергетических межатомных связей, взаимодействуя с атомами переборки, завели танец давлений, от которого к ее плечу разошелся сигнал такой сложности, что отследить его не удавалось. Она сознавала, что ощущает его, но так многое происходило одновременно, что трудно было удержать ощущение в уме.
Элви обнаружила, что ставший парообразным корабль позволяет видеть облачка других кораблей вокруг него. Медина посреди их скопления была огромной, но бесплотной грозовой тучей.