Гнев Тиамат

Кори Джеймс С. А.

Бобби увидела ее первой и встала, ухмыляясь во весь рот. Неприметный рабочий костюм без меток и нашивок все равно смотрелся на ней как мундир. Поднявшийся вслед за Бобби Алекс постарел. Он сбросил вес, а уцелевшие волосы стриг под машинку. Его можно было принять за счетовода или за генерала. Они без слов шагнули друг к другу, обнялись все втроем: Наоми положила голову Алексу на плечо, Бобби прижалась щекой к щеке. Тепло тел утешало больше, чем ей бы хотелось.

– Ах ты черт, – заговорила Бобби, – как славно снова тебя увидеть!

Разорвав

объятия, они перебрались за стол. Их ждали бутылка виски и три стакана – явная и верная примета дурных новостей. Поднять тост, почтить память очередной потери. Наоми спросила взглядом.

– Ты же знаешь, Авасарала, – ответил ей Алекс.

За волной облегчения пришел стыд за него. Умерла Авасарала, и только.

– Знаю.

Бобби налила всем и подняла стакан.

– Черт, что за женщина была. Нам таких уже не видать.

Они соприкоснулись стаканами. Наоми выпила.

Авасарала – большая потеря, и для Бобби, наверное, тяжелее, чем для других. И все же они пока оплакивали не Амоса. И не Джима.

– Ну, – заговорила Бобби, поставив стакан, – как живется тайному генералу сопротивления?

– Мне больше нравится «тайный дипломат», – поправила Наоми. – А живется не первый сорт.

– Постойте-постойте, – вмешался Алекс. – Что за разговоры без еды. Без обеда не бывает семьи.

Меню ресторана составляло приятное сочетание астерско-марсианской кухни. Нечто под названием «белый концентрат» имело отношение к настоящему, но с добавлением свежих овощей и пророщенных бобов. Круги выращенной в чашках Петри свино-говядины поливали сладковатым острым соусом.

Они навалились на еду, как бывало на «Росинанте» в прежних воплощениях. Наоми только сейчас поняла, как соскучилась по смеху Бобби, по привычке Алекса украдкой подкладывать ей на пустеющую тарелку лишний кусочек. Близость, возникающая, когда десятилетиями живешь с кем-то бок о бок. А потом не живешь. Она бы загрустила, если бы не радость, что сейчас эти двое с ней.

– «Предштормовой» полностью обеспечен командой, – рассказывала Бобби. – Я немножко беспокоилась, что будут сплошь астеры. То есть у Сабы их больше всего в запасе. Два ветерана марсианского флота во главе команды, зовущей нас внутряками?

– Могло стать проблемой, – согласилась Наоми.

– Саба заполнил всю ведомость ветеранами ООН и Марсианской республики, – сказал Алекс. – И молодежь тоже есть. Забавно, я в их возрасте уже свое отслужил. А выглядят детишками, понимаешь. Чистые, серьезные личики.

– Знаю, – засмеялась Наоми. – Мне теперь кажутся детьми все, кто моложе сорока.

– Дело они знают, – заметила Бобби. – Я все время стоянок занимаю симуляторами и учениями.

– Случилась пара драк, – сказал Алекс.

– Нервы шалят, – отмахнулась Бобби. – На задании все это дерьмо испаряется.

Наоми сунула в рот еще кусочек концентрата – чтобы не хмуриться. Не помогло. Алекс откашлялся и заговорил, меняя тему:

– Вестей от нашего громилы, надо думать, так и нет?

Два года назад Саба углядел шанс провезти на Лаконию агента с карманной атомной бомбой и шифрующим приемо-передатчиком. С дальним прицелом вернуть Джима или покончить с властью Лаконии, лишив ее головы. Саба спросил Наоми, кому бы та доверила такое важное дело. Такое опасное. Амос, услышав, в тот же час собрал чемоданы. С тех пор Лакония выстроила новую оборону. Подполье потеряло большую часть агентов в Лаконской системе, и Амос замолчал.

Наоми покачала головой:

– Пока не было.

– А, что там, – сказал Алекс. – Может, скоро будут.

– Может, – согласилась Наоми, как всегда в подобных разговорах.

– Кофе хотите? – спросил Алекс.

Бобби мотнула головой, Наоми одновременно сказала: «Я – нет», – и Алекс лениво поднялся:

– Пойду тогда устраиваться.

Когда дверь за ним закрылась, Наоми подалась вперед. Ей хотелось продлить этот момент – воссоединение семьи. Луч света в темноте. Но было нельзя.

– Затея с «Предштормовым» в системе Сол чертовски рискованная, – заговорила она.

– Серьезный риск привлечь к себе внимание, – признала Бобби, не желая встречаться с ней взглядом. Говорила она легко, но в тоне звучало предостережение. – Зависит не только от меня, понимаешь?

– Саба.

– И другие.

– Я все думаю про Авасаралу, – сказала Наоми. В бутылке еще остался виски, и она налила себе на палец. – Вот она была – боец. Не отступала, даже если проигрывала.

– Она была такая, – согласилась Бобби.

– Боец, но не воин. Она возглавляла борьбу, но находила другие средства, кроме войны. Союзы, политическое давление, торговля, логистика. В ее стратегии насилие стояло последним в очереди.

– У нее были рычаги, – напомнила Бобби. – Целая планета в подчинении. А мы – стая крыс в поисках трещины в бетоне. Нам приходится действовать по-другому.

– И у нас есть рычаги, – сказала Наоми. – Больше того, мы можем их создавать.

Бобби очень аккуратно отложила вилку. Глаза у нее потемнели, но не от гнева. Или не только от гнева.

– Лакония – военная диктатура. Если мы хотим, чтобы кто-то поднялся против Дуарте, людям надо показать, что это возможно. Военные действия демонстрируют, что есть надежда. Ты же астер, Наоми. Ты знаешь.

– Я знаю, что это средство не работает, – возразила Наоми. – Астеры поколениями воевали против внутренних планет.

– И победили, – сказала Бобби.

– Нет, не победили. Мы продержались, пока вмешательство со стороны не смело фигуры с доски. Ты вправду думаешь, что мы заполучили бы такой вот Союз перевозчиков, если бы не врата? Мы добились успеха, только потому, что правила вдруг неожиданно переменились. А теперь действуем так, словно подобное может повториться.