Гнев
Шрифт:
— Алекс, — выдыхаю я хриплым от беспокойства голосом, когда я прижимаюсь к стене, смахивая ворс и пыль с одежды. — Где он? С ним все в порядке?
— Вот, присядь на минутку, — Ленни подводит меня к маленькому табурету, где я могу разгрузить колени.
В глазах Ленни притяжение сжимает мою грудь. — Он не один, — отвечает он, в его голосе чувствуется скрытое беспокойство. — Доктор сейчас с ним.
Доктор.
Я поняла, что ему больно, когда услышала этот ужасный удар. — Могу я его увидеть?
— Я могу отвезти тебя
Оглядев Ленни, я с удивлением увидела двух мужчин, одетых как охранники: один держал на поводке собаку, а счастливое животное жует теннисный мяч.
— Эти парни — Макс и Девен Чэмберс, а этот безумный псих — Кэт. Это она тебя нашла, — просвещает меня Ленни.
— Спасибо, Кэт, — хвалю я собаку, но мне нужно сообщить Зейну, что я в безопасности, и узнать, как поживает Алекс.
— Давай, пойдем на кухню. Маркус и папа ждут, — Ленни слегка касается моего плеча, подталкивая меня вперед.
Ленни ведет меня по коридору на кухню. Я на удивление близка к центру дома, где аромат свежего кофе приносит мне долгожданное облегчение.
Меня не встречают обычные веселые взгляды двух мужчин, стоящих возле кувшина с кофеиновым наслаждением.
Зейн улыбается, когда видит меня, прыгающего вперед, чтобы схватить меня в свои объятия, но я не вижу того облегчения, которое искала.
— Алекс? — бормочу я, кладя голову на грудь Зейна.
Челюсть Маркуса сжимается при упоминании имени сына.
— Он…? — мой вопрос затихает, не в силах выразить охвативший меня страх.
Зейн вздыхает, его теплое дыхание на моей голове напоминает мне, как мне холодно.
— Скажи мне, — настаиваю я, мой голос едва громче шепота, но несет в себе всю силу моей решимости. — Пожалуйста.
— Я рад тебя видеть, — Зейн уклоняется от вопроса. — Я так волновалась за тебя. Я уверен, что с Алексом все будет в порядке, но сейчас его осматривает врач.
— Беспокоимся, потому что мы думали, что тебя утащили. Не то чтобы ты оставила моего мальчика на произвол судьбы, а сама спряталась в уюте и тепле, — рявкает Маркус, отворачиваясь от меня.
— Маркус! — Зейн ругается.
— Ничего страшного. Я чувствую себя ужасно из-за того, что не могла ему помочь, — я вздыхаю, зная, что заслуживаю гнева, кипящего в обеспокоенном отце.
— Спасибо, что все в порядке, — Зейн целует меня в макушку.
Маркус резко встает, на этот раз ножки стула громко скрипят. — Ты должна была быть там, — кусает он, его слова резкие, разрезают напряженный воздух. — Ты обещала присматривать за ним.
Обвинение наносит мне тяжесть физического удара, и я шатаюсь под его тяжестью. — Я…
— Ты нужна была Алексу, — продолжает Маркус, повышая голос. — Где ты была, когда он…
— Маркус, пожалуйста, — вмешивается Зейн, протягивая руку, как будто пытаясь физически сдержать нарастающее раздражение в душе Маркуса. — Это не поможет.
—
Глаза Зейна опускаются на пол, тяжелое дыхание вырывается из него, когда он, кажется, собирает силы. — Он еще не проснулся, — говорит он тихо, его голос едва громче шепота. — Алекс… он без сознания.
— Без сознания, — эхую я. — Мне очень жаль, что я оставила его. Я думала, что он последует за мной, и не смогла вернуться, как только оказалась внутри. Я испробовала все, чтобы вернуться к нему.
Я так долго сдерживала свои рыдания, отодвигая их на задворки своего сознания за барьером решимости; теперь невозможно скрыть то горе, которое я чувствую.
Зейн притягивает меня ближе. Положив голову ему на грудь, я слышу прерывистое дыхание, пока он сам сдерживает слезы.
— Они еще мало что знают, — признает он. — Но врачи делают все, что могут.
— Все, что могут, — повторяю. Это звучит очень критично.
Мой разум перемещается в темное место, где бедный мальчик находится без сознания из-за отсутствия крови или из-за того, что ему проломили череп. Зейн действительно не дал мне много информации, чтобы продолжать здесь. Но мрачные мысли в моей голове хотят за это крови Десмонда.
— Это был Десмонд. Я его не видела, но узнала его голос.
Я заслуживаю платы за то, что произошло, и знаю, что потеря Зейна будет моим наказанием. Они еще не просили меня уйти, и я знаю, что сегодня они этого не сделают. Но это произойдет со временем. Это будет первый раз в моей неустроенной жизни, когда мне не захочется уезжать. Я хочу Зейна и его семью больше всего на свете, но поняла это слишком поздно.
Глава сорок первая
Зейн
Мое сердце колотится, когда я крепко держу Жасмин в своих объятиях, слезы текут по моему лицу при мысли о том, что я потерял бы ее. Но она не ушла, она жива и невредима, спрятавшись от опасности. В отличие от Алекса, которому пришлось постоять за себя. Я чувствую, как исходит гнев от Маркуса, но я также понимаю его разочарование. Интересно, чья идея была Жасмин спрятать в желобе.
— Маркус, Жасмин не знала, что желоба были средством спасения и что в них поместится что-то большее, чем белье или маленький ребенок. Она расскажет нам, чья это была идея, когда будет готова, — умоляю я его.
— Это был Алекс, — рыдает Жасмин, все еще оплакивая мальчика наверху.
— Я не могу поверить, что он сделал это, — ворчит Маркус.
— Да, — кивает Жасмин, решив защитить мальчика. — Я умоляла его пойти со мной и спрятаться, даже если для этого пришлось сесть мне на голову.
— Что? Это никому бы не помогло, — усмехается Маркус.
— Я бы сделала все, чтобы защитить его, — настаивает Жасмин сквозь слезы. — Но я не смогла подняться обратно, когда оказалась в желобе. И когда я попыталась позвать его, он меня не услышал.