Гнев
Шрифт:
— Печенье, — шепчет Алекс.
— О, Боже мой! — я с удивлением бросаю книгу и улыбаюсь ему. Его глаза едва открыты, но он смотрит на меня. — Мне нужно позвонить врачу. Подожди, — я выдергиваю свою руку из его и бегу к двери. — Лола, он проснулся. — Алекс, — я возвращаюсь к нему, снова сжимая его руку. — Ты был таким храбрым сегодня. Ты был сильнее, чем кто-либо, кого я когда-либо знала, — этот мальчик столкнулся с большей тьмой, чем любой ребенок должен был, но он мужественно сражался с людьми, которые были в три раза старше его.
—
— Да. Ты победил дракона и спас королеву замка.
Его пальцы сжимаются вокруг моих, сознательно пытаясь удержать меня, а затем снова обмякают.
— Останься со мной, Алекс. Боюсь, я заболею клещем, если ты ляжешь спать до того, как принесут мой кофе.
Тихий смех срывается с его губ, на них скользит улыбка, а затем его снова охватывает сон.
— Не волнуйся. Это нормально, — медсестра говорит оттуда, где ждет в дверях. — Ему потребуется время, чтобы как следует проснуться, это должно занять много времени.
— Спасибо, — её слова много значат, поскольку наблюдать, как Алекс уходит от меня, кажется неудачей.
Глаза все еще закрыты, дыхание Алекса выравнивается, а бледность его щек начинает исчезать. Я почти вижу, как сила наполняет его маленькое тело, капля за каплей, как будто происходит невидимое переливание мужества.
— Алекс, — сказала я с теплотой, исходящей из моего сердца. — Когда тебе станет лучше, мы получим массу удовольствия, ремонтируя нашу секретную крепость, ты знаешь.
Его брови слегка хмурятся, словно он обрабатывает слова сквозь дымку.
— Представь, — продолжаю я, подстегиваемая тем, что он слушает, мой голос — нежный мазок в тихой комнате. — Мы превратим мусоропровод в самый удобный маршрут эвакуации в этой части города. Никакие плохие парни больше никогда не застанут нас врасплох. Однако тебе придется показать мне, как выбраться. Ни одна королева не должна снова столкнуться с таким позором.
Кажется, в его чертах отражается намек на сон, на маленькое поле битвы, где усталость борется с соблазном приключений.
— Мы укрепим наши стены и расставим ловушки для всех монстров, которые осмелятся преследовать нас, — чем больше я говорю о наших будущих подвигах, тем больше воодушевляюсь, рисуя картину непреодолимой защиты и хитрых уловок. Моя спутница-медсестра достает мой кофе с книжной полки и прячется в углу, ухмыляясь. — Потому что ты, мой дорогой мальчик, самый храбрый рыцарь, которого когда-либо видел этот мир, — я убираю прядь волос со лба Алекса, во мне нарастает гордость. — Ты сражался с драконами и тенями, используя только свое львиное сердце. И посмотри на себя — все еще здесь, все еще сражаешься.
Из него вырывается тихий стон, но не от боли, а от бормотания воина, пробуждающегося ото сна.
— И ты должен спасти меня от того, чтобы я съела все печенье в одиночку, — более правдивых слов еще никогда не было сказано.
Веки
— Королева замка… — бормочет он, каждое слово в его сонном состоянии — вызов.
— Мой самый верный и храбрый рыцарь, — подтвердила я, и тепло разлилось по мне, когда я наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб.
Его пальцы дергаются на моих, ища утешения. — Означает ли это, что ты собираешься выйти замуж за дедушку? — спрашивает Алекс, и в его взгляде снова появляется озорной огонек.
— Да, — выдыхаю я, моя собственная улыбка отражает его. — Да, я выйду за него.
И с этими словами меня отталкивает возвращение доктора Лолы и ее медицинской команды. По крайней мере, у медсестры есть время передать мне мой кофе, прежде чем он присоединится к дымке заботы и внимания, которые они дарят самому удивительному ребенку в мире.
Глава сорок пятая
Зейн
Когда Маркус вешает трубку, он поворачивается ко мне так, будто его позвоночник внезапно потерял всякую гибкость. Слышно его глотание.
— Алекс? — я задыхаюсь, чувствуя холодный холодок страха, пробегающий по моей спине.
— Хм? Нет, — Маркус хмурится, потрясенный моим упоминанием о его сыне. — Десмонда видели возле квартиры Жасмин.
— Ленни, езжай туда и посмотри, что сможешь найти, — лаю я. Он кивает, кричит, чтобы двое парней сопровождали его, а затем спешит из комнаты. — Маркус?
— Мне очень жаль, ладно? Я не могу не думать о нем.
— Я понимаю. Садись со мной в машину, я буду водить.
— Спасибо, папа.
Зная, что Ленни пошел вперед, я делаю паузу, чтобы выбрать троих мужчин, которые прыгнут в машину вместе с Маркусом и мной. Мы весь день гонялись за слухами, но это кажется убедительной зацепкой — достаточной, чтобы отвлечь Маркуса от Алекса.
Подъезжая к дому Жасмин, я чувствую себя так, будто впервые преследую ее здесь, избавление от одного тела для нее — это только начало наших отношений. Смерть этого человека будет иметь большее значение для нас обоих. На этот раз она оценит действия, которые я для нее предпринимаю.
— Держи глаза открытыми, — шепчу я, чувствуя прохладный металл огнестрельного оружия у себя на боку. Это темное и мрачное место, и мы с такой же вероятностью найдем Ленни, прячущегося в сумерках, как и Десмонда. Я не уверен, могу ли я доверять концентрации Маркуса, когда мы выходим из машины.
Мое внимание привлекает жест Ленни: поднятый кулак, затем два пальца, указывающие на переулок, прилегающий к дому Жасмин. Он что-то видел, точнее, кого-то. Не говоря ни слова, мы меняем курс и скользим в темный коридор между зданиями.