Гнездо для птенца
Шрифт:
Уэнди никогда не задумывалась об этом. Если бы Марисса оставила завещание, все было бы иначе. Но даже если бы она могла позволить себе нанять адвоката, у нее не было ни единого шанса выстоять в суде под натиском Берджессов. Ни один защитник не смог бы изменить тот факт, что она была только подругой Мариссы, а они — семья Рори.
Мак Берджесс смотрел на нее так, словно читал ее мысли. Когда он заговорил, его голос был подчеркнуто мягким.
— Вы же не думаете, что я собираюсь исчезнуть. Я чувствую ответственность за
— Вы не ждете, чтобы я отдала вам ребенка прямо сейчас!
— А почему нет? Вам следовало сделать это несколько месяцев назад, когда умерла Марисса.
— Ваша семья так мало заботилась о Мариссе, что никто даже не приехал в Финикс на ее похороны!
Его глаза сверкнули.
— Очевидно, это следовало сделать. Но в то время положение казалось ясным: ее не стало, и подробности не имели значения.
Уэнди закусила губу. Она была не согласна с такой постановкой вопроса, но могла понять их.
— И все же вы не можете просто взять и увезти Рори. Что вы задумали? Снять комнату в отеле и потребовать детскую кроватку, няньку, подгузники и молочную смесь?
— А вы считаете, что «Кендрик-отель» с этим не справится?
Уэнди не ответила. Просто посмотрела на ребенка, который сонно улыбнулся и потянулся к ее щеке.
— У меня ей хорошо, — сказала она. Ее голос прозвучал хрипловато.
— Вижу и не умаляю значения этого факта. Но у девочки есть семья.
Уэнди была не в силах посмотреть на него. Брат Мариссы вздохнул.
— Могу я выпить стакан воды?
— Пройдите в кухню. Если хотите, в холодильнике есть содовая.
— Подойдет и вода.
Она слышала, как открываются дверцы шкафа, пока он искал стакан, и поняла, что он остается в кухне так долго, чтобы дать ей возможность прийти в себя. Она оценила его чуткость, если действительно таковы были его намерения, хотя это ничего не меняет. Несколько минут не излечат боль, которую она чувствует.
Все кончено. Она больше не может бороться. Все, что в ее силах, — это прижимать к себе ребенка, пока не истечет драгоценное время, которое он ей оставил.
Когда он вернулся в гостиную, в руках у него не было стакана.
— На столе рядом с детским стульчиком лежит зачерствевший тост, намазанный арахисовым маслом.
— Не волнуйтесь, я не кормлю Рори арахисовым маслом.
— Я так и не думал. Это что, ваш обед?
— Не было времени приготовить что-нибудь еще, — призналась Уэнди.
Берджесс оставил это без комментариев. Снова сев, он потянулся за телефонной книгой и стал листать ее, пока не нашел раздел ресторанов, доставлявших блюда на дом.
— Китайский подойдет? — спросил он. — Или вы предпочли бы пиццу?
Уэнди предпочла бы кусочек черствого тоста с арахисовым маслом, только бы он ушел и дал ей съесть его в спокойной обстановке. Но тогда, конечно, вместе с ним уйдет и Рори.
— Китайский, — ответила она.
Она подождала, пока будет сделан заказ, потом отставила в сторону бутылочку Рори и осторожно подвинулась на краешек кресла.
— Пойду положу ее в кроватку.
Слова были банальны, но в голосе Уэнди почти звучал вызов, словно она заявляла, что он не возьмет ребенка сегодня вечером, по крайней мере, без борьбы.
— Действительно, почему бы ей не поспать, пока мы ждем, — дружелюбно сказал Мак.
Он ничего не добавил относительно того, что последует затем. Но ей было совершенно ясно, что он имеет в виду.
Уэнди поспешно отошла от кроватки — еще немного, и она бы разрыдалась! — и стала собирать в корзинку ползунки, распашонки и носочки. По крайней мере она на некоторое время может занять свои руки. Стоило бы собрать все это и вручить Маку Берджессу в том виде, в каком есть. Пусть и стирает сам — хотя он, конечно, спихнет всю работу на персонал отеля. У него, возможно, богатый опыт в обращении с детьми. Он же говорил, что он большой знаток детей. И то, как он сумел с помощью простой игрушки снискать расположение Рори, безусловно, подтверждало его слова. Судя по всему, у него, похоже, полдюжины собственных детей. Среди них найдется место и для Рори.
Хотя брат Мариссы не носит обручального кольца.
Уэнди только сейчас заметила это. Он сидел на краешке кресла, упершись локтями в колени, и кончиками пальцев поглаживал виски, словно у него болела голова.
Уэнди остановилась в дверях и, прислонив корзину к бедру, наблюдала за ним. Он тоже выглядел уставшим и измотанным. Черт, она не желала сочувствовать этому человеку, который собирается разрушить ее жизнь!
— Я спускаюсь в прачечную, — слегка охрипшим голосом сказала она. — Если Рори проснется…
Он только кивнул.
К тому времени, как она отстирала все пятна, загрузила машину и вернулась наверх, рассыльный из ресторана уже пришел. Пока Мак расплачивался с ним, она выложила пакеты на кофейном столике и отправилась за тарелками и салфетками.
Мак наколол на палочку первый кусочек утки по-пекински.
— Знаете, вы не совсем то, чего я ожидал. Уэнди метнула на него удивленный взгляд:
— Что вы хотите сказать?
— Я считал, что все друзья Мариссы такие же, как она, — легкомысленные, наивные и без видимых средств к существованию.
Его циничный тон обеспокоил ее. Если он так думал о Мариссе… Он еще что-то сказал о ней, тоже нелестное, лишь несколько минут назад.
Но если принять эту характеристику всерьез, она не была так уверена, что отличается от того, чего он ожидал. Легкомысленная и наивная, что ж, если бы она хорошенько все обдумала, то никогда не позвонила бы ему.
— Не припомню, чтобы у Мариссы были денежные затруднения, — наконец сказала она. — По крайней мере, она никогда не занимала деньги у меня.