Гнилое дерево
Шрифт:
– Да.
– Они в Козловке. Вернутся в расположение 10 мая. Там надо отселить большое количество людей. Готовят штатное место для противотанковых батарей 6-й ПТБр. Там танкоопасное направление. И готовят позиции на правом фланге Граевского ОП. Помогают второй дивизии.
– Так в крепости дел полно!
– Знаю. Я же сказал, что это – проверка. Поймите правильно, Владислав Николаевич, все требуется сделать так, чтобы создать у противника впечатление, что ничего не изменилось. Иначе спугнём. Почему и не хочу открыто публиковать вот эти приказы.
Он передал в руки Владислава приказы о его повышении и назначении.
– Это ваши экземпляры. В строевую часть пока не передавайте. Но
Кто такой Леонтий Захарович, Владислав не знал, но спасибо ему мысленно высказал. Сунул приказы в карман шинели. Наверху генералы попрощались, сели в машину и уехали. Карбышев, правда, из крепости уехал через четыре дня: проверял подготовку всех четырех отдельных артбатарей и инженерное обеспечение позиций двух артиллерийских корпусных полков, основу контрбатарейной борьбы крепости. Артиллерия самой крепости такими дальностями стрельбы не обладала.
Самым слабым местом было почти полное отсутствие тракторов, которые сейчас находились во вновь созданных МТС – вели полевые работы. Они должны были поступить в полки только по вскрытии «красного пакета» – плана мобилизации. Отменить посевную не удалось. Как и провести отселение крестьян с северного участка обороны. Разрешили убрать людей только с танкоопасных направлений и применить там минирование местности. И то хлеб.
Сам Карбышев уже осознал неизбежность и неминуемость войны и сроки ее начала. Календарь у него работал в обратном направлении: осталось сто два дня и три часа. На календаре была среда 12 марта 1941 года, 23:30.
Генерал сел в «эмку» и тронулся в Белосток. Впереди и сзади разбрасывали грязь два БА-10: удалось протащить приказ о сопровождении поездок руководства округа бронетехникой. Это он вычитал у Барби, увидев, сколько генералов округа сложили головы под выстрелами диверсантов. Он, конечно, не слышал «шайсе», вырвавшегося из уст обер-ефрейтора Таубе в лесу за Нарезлем на Обозной дороге. Абвер уже вышел на охоту за головами.
А через месяц у Владислава началась двойная жизнь: утром и вечером он был старшиной, а днем превращался в грозного замкомбрига, гонявшего в лесу за вторым фортом батареи 6-й бригады. Официально штаб бригады находился почти в двухстах километрах от крепости в Ружанском замке, недалеко от Волковыска. Командир – подполковник Юрьев. Его Владислав еще не видел. Он со штабом находился в Ружанстоке. Должен выполнять миссию прикрытия и демонстрировать, что здесь находится 6-я ПТБр, а не части 11-го мехкорпуса, часть которых была отодвинута в тыл из-под Гродно.
В бригаде те же проблемы, что и у всех артиллерийских частей: нет тракторов и мало автотранспорта. Непонятно, зачем засунули довольно много бензовозов. Через некоторое время все прояснилось: большой склад с горючим организовали между 1-м и 2-м фортом на двух островах. Склад укрыт под землей в заросшей лесом части крепости. Организована погрузка-разгрузка с железнодорожных цистерн по трубопроводу. Склад крепости не подчинялся, был фронтового назначения, поэтому его сооружение пролетело мимо Владислава.
В конце апреля в первом форте появилась станция РЛС и радиодальномеры. Антенны большие и неподвижные, работают в одном направлении, а восемь дальномеров имеют пересекающиеся сектора наблюдения. Как работает система, выяснили на своих самолетах во время проверки генералом Сазоновым готовности ВНОС, наблюдателей и корректировщиков на ПУАЗО. Стрельб, к сожалению, не вели. Секретно. Сразу после майских праздников стало понятно, что готовят для фон Лееба и Гота.
Карбышев приехал с Мостовенко и Хацкелевичем. Танкисты 6-го мехкорпуса квартировались в Белостоке, а 11-й находился в Волковыске. Одиннадцатый корпус во взаимодействии с восьмой ПТБр бьет на Сувалки с востока, а 6-й и 6-я ПТБр – в том же направлении с юга, стараясь смять части 20-го армейского корпуса генерала пехоты Матерна. Задачей двух корпусов является перерезать единственную железную дорогу в Вержболово, а мосты через Барту взяло на себя инженерное управление Прибалтийским округом. Влад, правда, сильно сомневался, что «прибалтам» что-либо удастся сделать, но уж слишком далеко были эти мосты от Осовца. Что готовилось на южном фланге, он так и не узнал.
Там Карбышев опирался на других людей. В одну корзину яйца не складывал. Задачей 6-й бригады было обеспечить ПВО Осовца, затем выделить все противотанковые и 37-миллиметровые зенитные орудия, все бензовозы для обеспечения охранения и снабжения атакующих войск. На гарнизоне крепости висит и снабжение мехкорпуса боеприпасами, соответствующее количество которых находится на артскладах крепости.
– Автомашин мало, а немцы на них охоту начнут.
– Их из пальца не высосать. Михаил Георгиевич, озаботьтесь, пожалуйста, этой проблемой. Вот ваша Дорога жизни, – он ткнул пальцем в дорогу от Осовца до шоссе на Августов.
– Товарищ генерал! В Августове есть катера и баржи. Можно и их задействовать. Причем заранее, – сказал Влад.
– Хорошая идея. Голь на выдумку хитра. Читал отчет Сазонова, уж больно много недостатков, майор!
– Проверяли качественно, а этот, как его, радиолокатор только пришел, узел связи оказался переполнен. Исправляем. Обещают через неделю закончить. Контрольный срок не сорвем, товарищ генерал.
– Ну, все на сегодня. Да, чуть не забыл! Товарищ Мостовенко! У вас там замечание по связи с Осовцом. Что сделано?
– Поставили дублирующий передатчик, заменили и совместили коды. Замечания устранены.
– С выходом на Сувалки переключаете снабжение на Осовец. Гот может много нервов попортить на дорогах от Волковыска. Обращаю ваше внимание, товарищи командиры, на корму вражеских танков. По сведениям разведки, там будут складированы запасы топлива. Очень удобный способ их сжечь – вместе с танком.
Владислав целую неделю отрабатывал с противотанковыми батареями стрельбу по навесным бакам и канистрам танков Т-1 – Т-4. Наводчики учились распознавать силуэты, выделять танки с «довеском» и уничтожать их первым выстрелом. Ему больше нравилось заниматься с противотанкистами, чем с пэвэошниками, – все-таки это родное, а сводить в поправки данные ПУАЗО получалось медленнее, хотя в принципе этот прибор позволял делать вычисления быстрее. Но настройки каждого прибора плавали, приходилось осреднять, и на это уходило много времени. Для этого требовался навык, а конкретных данных по воздушной стрельбе не было, поэтому приходилось пользоваться чужими наработками в этом вопросе.
Барби, разобравшись, кто есть кто в расстановке фигур, основной упор сделала на одноклассниц из Гонёндзенской школы. В еврейских семьях были очень сильны женщины, и девочек готовили стать главами семьи. Им Барбара и передала информацию о гетто, о роли «польских сограждан» в этом вопросе и о том, что в Треблинке, Бухенвальде и Освенциме в охранных подразделениях числилось большое количество их «сограждан» – украинцев и поляков. И подействовало! В комендатурах районов появилось множество заявлений граждан, желающих выехать в восточные районы Советского Союза. Возможность предоставлялась всем, кроме лиц призывного возраста. Таким образом решалась одна из главных проблем укрепрайона: многие места было не обстрелять, так как там находились граждане СССР, бывшие граждане Польши, а пристрелка требовалась.