Гномий Клинок
Шрифт:
— Эта история долгая и интересная. Вот только рассказывать я её буду в присутствии старейшин.
— Тогда нам пора собираться! — Видящий аккуратно завернул послание в листья и вернул хранителю: — Передашь это большому кругу. Послание эльфов заслуживает того, что бы быть вручённым по всем правилам. К тому же — мы не знаем, что станет с листьями вдалеке от верительных грамот…
— Значит, ты утверждаешь, что ты — хранитель фиолетового меча предела, осколок триединого — и находишься в поисках дракона?
Двенадцать седых старцев с длинными белыми
Элан пожал плечами. Когда он на просьбу представиться выхватил кристальный пепел из собственного тела, он ожидал какой угодно реакции — только не ледяного спокойствия, сдобренного небольшой толикой вежливого интереса.
— Пожалуй, это действительно он. — Один из старцев задумчиво пожал губами, разглядывая ` . — Во всяком случае, тот был таким же.
Элан удивлённо посмотрел на говорившего. Даже у эльфов никто не помнил прихода прежнего хранителя — а этот так спокойно говорит об этом!
— Впрочем, есть верный способ убедиться. — Старейшина покусал седой ус, потом решительно встал и подойдя к оторопевшему юноше, буднично попросил:
— Дай мне его на минутку.
Элан растерянно шагнул назад, поднося меч к спине…
— Дай. — Голос меча был хриплым и чуть надтреснутым, словно от волнения. — Тебе… Тебе это ничем не грозит.
Растерянный, хранитель протянул кристальный пепел вперёд — впервые расставаясь с ним по чьей-то просьбе. Свет меча потускнел, став приглушённым — и обернулся вокруг приземистой фигуры гнома. Тот помолчал, прислушиваясь к чему-то внутри себя, улыбнулся, кивнул, аккуратно возвратив ` растерянно молчавшему Элану. Затем закрыл глаза — и медленно сполз на землю на глазах оторопевшего хранителя.
Он всё ещё стоял, когда к упавшему старейшине подошли несколько гномов и, уложив на принесённые носилки, ровной поступью вынесли его из зала.
— Гномы живут не долго. Больше людей, однако гораздо меньше, чем аллорны. Около пятисот лет. Но у нас сильная воля — и если старейшина решит, что должен дождаться следующего хранителя, что бы засвидетельствовать его приход — никто, ни время, ни смерть не сможет ему помешать. — Возле Элана оказался совсем седой старейшина, ободряюще положив руку ему на плечо. — Он был мне прадедом — и я могу засвидетельствовать, что он умер, выполнив свой долг. Пойдем, будешь гостем нашей семьи.
— Я должен идти. — Хранитель смотрел, как носилки в сопровождении старейшин выносят из зала — и всё больше гномов присоединяется к ним, появляясь из темноты зала.
— Ты должен пройти последнее испытание — силой гор, и тогда народ молотов пойдёт за тобой. Это будет завтра — а сегодня все скорбят по ушедшему.
Элан помолчал, глядя на печальную процессию, и двинулся за своим провожатым…
Гигантские ворота, покрытые толстым слоем ржавчины, дрогнули и стали раскрываться. Толщина их, с туловище упитанного гнома, вызывала почтение одним своим видом. Отряд гномов, дежуривших
Тёмный зев пещеры раскрытой пастью гигантского чудовища зиял перед хранителем.
— Когноте-грох, сумерки тьмы. Так наши предки окрестили эту часть старых штолен. Когда-то здесь добывали очень редкий жизненно необходимый всему народу молотов минерал — смотри, вот он. — В руке у старейшины засветился слабым синим огоньком крохотный осколок. Он был меньше горошины, меньше пшеничного зерна — однако даже в нём чувствовалась красота и какая-то светлая, чистая, играющая с миром энергия.
— Ты хочешь, что бы мы пошли за тобой? Что бы мы признали твоё право быть с народом молотов? Тогда помоги нам! Это минерал способен покончить с угнетением нашего народа. Только идущий путём света способен не заблудиться в старых штольнях, только страж предела способен выжить там, где сгинет и армия. И только имеющий в своём сердце частицу души гнома, может найти в выработанной штольне достаточно большой кусок камня жизни — асталита…
— Если там так опасно, разве есть шансы у одного человека?
Старейшины промолчали, глядя в пол — однако неожиданно ответил кристальный пепел. Его голос отразился от стен, зазвучав ровной и красивой нотой в голове каждого из находящихся перед вратами.
— Не вини почтенных глендов. Если и есть у кого и шанс пройти в сумерках, так это у одиночки — слишком долго там плодилась тёмная нечисть. Конечно, лучше бы сюда вернуться попозже, после единения — однако ты всё равно не можешь использовать здесь космические силы — слишком близки жерла ещё не остывших вулканов. Взрыв-другой — и волна магмы хлынет в подземные туннели, уничтожая всё. Этого не выдержит даже полноправный хранитель предела. Так что придётся нам обходиться тем, что есть — а есть у нас не так уж и мало, и шансы на успех неплохие. И пусть идущие во тьму крепче сжимают секиры в руках!
Гномы все, как одни, опустились на одно колено — и в ответ прозвучало негромкое, но твёрдое:
— Кирка крепче стали, рука крепче камня, однако если в сердце сила гор — то тьма отступит!
Слой пыли был не очень толстым, но достаточным, что бы звуки шагов были почти не слышны, отдаваясь слабым эхом лишь в обострённых до предела опасностью и особой подготовкой меча ушах хранителя. Тьма была почти вещественной, такой густой, что казалось осязаемой. Элан аккуратно ставил ноги, нащупывая дорогу по уходящей вниз штольне, и не мог отделаться от мысли, что с каждым вздохом он запускает в себя не просто воздух — а кусок первозданной тьмы…
— Я не могу обострить твоё зрение — здесь практически нет света, так что даже если я сделаю тебе кошачьи глаза, ты всё равно ничего не увидишь. Зато я сместил диапазон и теперь ты в состоянии увидеть любую тварь, чьё тело теплее камня вокруг. Однако я бы не слишком обольщался — здесь наверняка полно рептилий, а они хладнокровные. Лучше учись ориентироваться на слух — и на интуицию. Ты должен суметь почувствовать врага до того, как он ударит — иначе мне придётся выбираться из туннелей очень долго…