Гномы Боландского леса
Шрифт:
Это был величайший триумф в жизни Лобхоба и Гартвида. Запах пара, клубы белого дыма, вырывающиеся из трубы, мерный стук колёс на стыках рельсов – все эти ощущения были восхитительными и в то же время новыми и непривычными. Вскоре шахта осталась далеко позади. Ликование зрителей стихло вдали, а «Гордость Боланда» неутомимо двигался вперёд, то и дело ныряя в заросли папоротника и проходя под массивными гладкими корнями буков.
– Чух-чух-чух, чух-чух-чух, – пыхтел паровоз. На очередном повороте пассажиры поезда увидели, что возле деревянного моста через Боланд собралась ещё одна толпа гномов, гномих и гномят.
– Чух-чух-чух, чух-чух-чух, – пыхтел паровоз,
Гномята были вне себя от радости и восторга, и в тот день каждый из них решил, что станет машинистом паровоза, когда подрастёт.
Зайцы, до смерти напуганные столь неожиданным появлением поезда в лесной чащобе, поджали свои белые хвостики и, дрожа от страха, разбежались кто куда.
Трудно сказать, как отреагировали бы на появление поезда Шера Бег и его разбойничья шайка, окажись они здесь, но, к счастью, в этот момент они находились очень далеко отсюда и потрошили курятник. Что же касается других обитателей леса, то, увидев поезд, они были бы слишком напуганы, и поэтому пассажиры поезда могли их не опасаться.
Спустя двадцать минут поезд миновал последний поворот, и впереди показалась станция «Боландский берег» с маленькой платформой и сторожкой обходчика, сверкавших свежей краской. «Гордость Боланда» выпустил пар, раздался грохот буферов и скрежет сцепных устройств, заскрипели тормоза, и поезд, наконец, остановился. Все пассажиры поезда вышли на платформу.
Сойдя с паровоза, Хэл О’Хобб тут же вручил и Лобхобу, и Гартвиду высочайшие награды гномьего народца – орден'a «За выдающиеся заслуги», которых они были удостоены за свою изобретательность и прекрасную работу. Конечно, поезд тут же окружила толпа гномов, которые, затаив дыхание, с восхищением разглядывали паровоз и вагоны: теперь у них была собственная железная дорога, построенная руками их соплеменников. Неудивительно, что они были так довольны собой!
С появлением железной дороги жизнь гномов сильно изменилась. Теперь перевозка грузов занимала менее четверти того времени, которое уходило на это в прежние времена, когда гномам приходилось таскать тяжести на собственном горбу.
Гномы получили возможность ездить друг к другу в гости, а жёны стражей могли навещать своих мужей, находившихся в дозоре или в карауле, чтобы те не скучали, и привозить им разные лакомства, дабы стражи могли подкрепиться и взбодриться во время долгих и утомительных дежурств. Теперь, когда были построены железная дорога и мосты (не говоря уже о двух станциях между Боландским берегом и шахтой), гномам пришлось увеличить количество стражей и караульных. Постоянная охрана мостов и станций была нужна на тот случай, если лепреконы попытаются их разрушить. Кроме часовых, охранявших все эти постройки, была сформирована ещё одна группа вооружённых стражей, которые патрулировали железнодорожные пути три раза в день. Дело в том, что лепреконы могли запросто повредить рельсы и пустить под откос «Гордость Боланда».
Лобхоб и Гартвид управляли паровозом по очереди, но вскоре третьим машинистом был назначен ещё один гном по имени Снарт, которого Лобхоб научил водить поезд. По приказу Хэла О’Хобба вооружённые стражи всегда сопровождали железнодорожный состав, когда тот следовал на шахту. (Кстати, именно так поступали и мы, люди, в те далёкие времена, когда нашим единственным транспортным средством были повозки и кареты – их всегда сопровождал охранник на тот случай, если объявятся разбойники.)
Осенью и ранней зимой, на протяжении нескольких недель после запуска железной дороги, в лесу всё было спокойно. Погода в те осенние дни стояла просто замечательная, и гномы, конечно, пользовались этим обстоятельством. Каждое утро на платформе станции «Боландский берег» собиралась огромная толпа гномов, гномих и, конечно же, гномят, с корзинами, полными всякой снеди, и удочками в руках. Все они садились на поезд, сходили на станции «Боланд», выходили к реке и с комфортом располагались там, чтобы провести приятный денёк на природе. Гномы ловили рыбу, гномихи вязали или мастерили украшения из золота, а гномята всячески озорничали: резвились в воде, лазили по деревьям и просто проказничали.
Никто из отдыхавших даже не задумывался о подстерегавших их опасностях и о злобных тварях, скрывавшихся в лесном сумраке. Все мысли о лепреконах, волках, хорьках и других напастях напрочь вылетели у гномов из головы – разве кто-нибудь из них мог подумать об этом, наслаждаясь прекрасными осенними деньками в самом сердце огромного Боландского леса?
Когда гномы возвращались домой на вечернем поезде, отходящем со станции в четыре часа тридцать пять минут, их корзины по-прежнему были полны, только на этот раз в них лежал богатый улов – жирные гольяны и плотвички, выловленные в реке: как видите, гномы извлекали пользу даже из отдыха. В прежние времена, до появления железной дороги, прогулка к реке занимала слишком много времени; теперь же, благодаря таланту Лобхоба и его помощников, до реки можно было добраться за считанные минуты.
С приближением времени отправления вечернего поезда на берегу реки начиналась страшная суматоха: гномят укутывали в тёплые шкуры, чтоб уберечь от вечерней прохлады (вагоны были открытыми, и поэтому пассажирам было довольно холодно), гномихи спешно собирали корзины и коврики, а гномы-рыбаки сматывали свои удочки и укладывали снасти.
А потом, когда все собирались на платформе, гномята навостряли большие уши и внимательно прислушивались к звукам, доносящимся из леса, пытаясь различить вдалеке едва уловимое пыхтение паровоза, и через некоторое время из лесной чащи доносился шум приближающегося поезда.
Без сомнения, Боландская железная дорога имела огромный успех.
3
Если вы подумали, что ежедневные рейсы на шахту и обратно казались Лобхобу и его брату Гартвиду (не говоря уже о Снарте) скучным и утомительным занятием, то вы ошибаетесь.
Вовсе нет. Даже несмотря на то, что трое гномов договорились управлять паровозом по очереди, они каждый раз спорили о том, кто именно теперь должен вести состав.
Не сомневаюсь, что вам тоже понравилась бы такая работа. Мне бы она точно понравилась. Каждое утро машинисты вставали раньше всех; они приходили к воротам депо ещё до восхода солнца и болтали со стражами, с наслаждением вдыхая прохладный осенний воздух.
Паровоз, тендер и вагоны стояли в депо на станции «Боландский берег», у дверей которого всегда дежурили часовые. Если бы кто-нибудь попытался увести паровоз или повредить его, я не дал бы за жизнь этого негодяя и ломаного гроша, потому что у каждого стража был с собой специальный рожок, чтобы поднять тревогу. По сигналу такого рожка все дюжие гномы из поселения мигом примчались бы на станцию словно рой рассерженных ос. Каждый из них в таких случаях брал с собой арбалет или лук со стрелами, и горе тому, кто осмелится на какую-нибудь выходку!