Шрифт:
Слово «тайна» не имеет объективного смысла.
Оно просто указывает на ограниченность ума.
Ведь каждый ум можно классифицировать в порядке явлений, которые он считает таинственными…
Когда тайна раскрыта и решение найдено, все восклицают: «Ну конечно, это же очевидно!»
Замечу, очевидное – всегда и всем очевидно…
Ординарный ум производит логическую инверсию – сначала тайна, потом ее решение. Это – логика навыворот: в действительности между тайной и решением существуют
Магнус Рудольф
В Культурной миссии ему сказали:
– Его зовут Макинч; он – убийца. Это все, что мы знаем.
Магнус Рудольф отказался бы от этого дела, будь его банковский счет на обычном уровне. Но крах рекламного агентства – светящаяся реклама в межзвездной пустоте с помощью люминесцентных газов – вверг белобородого философа в положение, близкое к нищенскому.
Его первое впечатление от планеты Склеротто только усилило отвращение к предстоящей работе. Свет двух солнц – красного и голубого – вызывал раздражение. Ленивые воды океана, непроходимый хаос скал на берегу отнимали надежду даже на краткий отдых, а Склеротто-Сити, жалкий лабиринт из хижин и развалюх, не сулил никаких развлечений. И наконец, Клеммер Боэк, капеллан-директор Культурной миссии на Склеротто, встретил его без особого тепла. Более того, его, казалось, раздражал приезд Магнуса Рудольфа, будто тот проявил личную инициативу.
Они сели в старый дребезжащий автомобиль и добрались до здания миссии, венчавшего вершину голой скалы. Полумрак, царивший внутри, показался Магнусу Рудольфу раем после яркого света и уличной пыли.
Он извлек из кармана тщательно сложенный носовой платок, промокнул им лоб, изящный нос и ухоженную белую бородку. Затем вопросительно глянул на хозяина.
– Похоже, обилие света действует на меня раздражающе. Синее, красное…
И потом – три разноцветные тени от каждого булыжника, от каждой былинки – это слишком.
– Я привык к этому, – безразлично ответил Клеммер Боэк, низенький человек с круглым, словно дыня, брюшком, которое выпирало из-под туники, и с розовым гладеньким личиком, как у китайского фарфорового болванчика, на котором голубели круглые глазенки и торчал мясистый короткий нос. – Я едва помню Землю.
– В туристическом справочнике, – сказал Магнус Рудольф, укладывая носовой платок в карман, – говорится о «стимулирующем и экзотическом» воздействии света. Следует думать, я не очень к нему восприимчив!
Боэк проворчал:
– Туристический справочник? Там расписано, что Склеротто-Сити – красочный, увлекательный городок, миниатюрный мирок, иллюстрирующий межпланетную демократию в действии. Тому, кто написал эту чушь, пожить бы здесь с мое!
Он пододвинул Магнусу Рудольфу плетеное кресло и налил в стакан ледяной воды. Магнус Рудольф устроился поудобнее, а Боэк буквально рухнул в кресло напротив.
– Итак, – осведомился Магнус Рудольф, – Макинч – кто это или что это?
Боэк горько усмехнулся.
– Именно это вы и должны выяснить.
Магнус лениво обвел комнату взглядом, раскурил сигару и промолчал.
– Все, что я узнал о Макинче за шесть лет, – продолжал Боэк, – можно пересказать в шесть секунд. Первое: он – хозяин всей этой навозной кучи. – Боэк ткнул пальцем в сторону города. – Второе: он – убийца, подонок, который думает только о себе. Третье: никто, кроме самого Макинча, не знает, кто такой Макинч.
Магнус Рудольф поднялся, подошел к окну, отключил поляризацию и принялся разглядывать скопище крыш, которые дырявым разноцветным ковром стлались до самой Магнитной бухты. Его взгляд скользил по пилообразным вершинам с четкими контурами на фоне неба, затем возвращался к бухте, переходившей в океан, который не знал приливов и терялся в лиловатом тумане на горизонте.
– Мерзкое зрелище. Не понимаю, чем сюда можно завлечь туристов.
Боэк подошел к нему.
– Вы знаете, это действительно странный мир. – Он кивнул в сторону расстилавшихся внизу крыш. – Там, в этом лабиринте, живут представители самых разных разумных рас – эмигранты, беглецы и тому подобное. И как ни удивительно, они вполне приспособились к совместной жизни.
– Хм! – равнодушно буркнул Магнус Рудольф и спросил:
– А этот Макинч – человек?
Боэк пожал плечами.
– Этого никто не знает. Тот, кому удается что-нибудь разведать, немедленно умирает. Главная ставка дважды присылала первоклассных сыщиков.
Оба внезапно скончались в самом центре города: один – рядом с экспортными складами, второй – в кабинете мэра.
Магнус Рудольф откашлялся.
– А… причина их смерти?
– Неизвестная болезнь. – Боэк обвел взглядом лежащие внизу крыши, дороги и аркады. – Миссия старается держаться в стороне от местной политики, но в то же время, знакомя иноземцев с нашей земной культурой, мы рекламируем наш образ жизни. И иногда, – он кисло улыбнулся, – мы сталкиваемся с феноменом вроде Макинча.
– Естественно, – согласился Магнус Рудольф. – А какие формы принимают проступки Макинча?
– Коррупция, – ответил Боэк. – Самая обычная коррупция. Древняя, как мир, коррупция в лучших земных традициях. Я должен был бы вам сказать, – он снова кисло улыбнулся, глядя на Магнуса Рудольфа, – что Склеротто-Сити управляется законно избранным мэром и группой гражданской администрации.
Имеются также казарма пожарных, почтовая служба, служба удаления отходов, полиция – вам вскоре предстоит с ними познакомиться!
Он хихикнул – его смех походил на скрежет ведра по каменному полу.
– По правде говоря, туристов привлекает то, как все эти существа выкручиваются, пытаясь скопировать земной образ жизни.
Магнус Рудольф слегка наклонился вперед, его лоб прорезала глубокая складка.
– Здесь, как я вижу, ничто не выставляется напоказ – нет ни одного претенциозного здания, кроме того, что у бухты.
– Это отель для туристов «Пондишери хауз».
– Да-да. Ясно, – протянул Магнус Рудольф с отсутствующим видом. – Должен признаться, что на первый взгляд форма правления Склеротто-Сити выглядит довольно невероятно.