Гобелен
Шрифт:
Раздался телефонный звонок. Все подскочили, словно ужаленные.
– Я отвечу, – сказала Джульетта, жестом успокаивая родителей. Отец кивнул. Она взяла трубку. – Джульетта Грейнджер слушает.
– Привет, это Джон Максвелл.
– Здравствуйте, – сказала Джульетта, и ее разочарованный тон вкупе с движением головы сообщили отцу и матери все, что они хотели знать. Мать обмякла на стуле, а отец включил обогреватель. – Как дела, Джон? Как здоровье Дианы?
– Держимся. Знаете, у нас новости.
– Неужели?
– Наш Уилл скоро очнется. Существуют определенные признаки; так вот, он их выказывает.
– Правда?
– Не то слово. Конечно, пока врачи ничего не говорят о состоянии его разума… ну, в смысле, поврежден ли мозг, если да, то до какой степени…
– Еще ведь рано, Джон.
– Насколько я понимаю, от Джейн вестей нет?
Накануне Джульетта взяла на себя ответственность – позвонила в гостиницу и честно объяснила Максвеллам, почему Джейн не выходит на связь. Шок Джона Максвелла ощущался физически. Но Джульетта считала, что они больше не вправе скрывать от Максвеллов страшную правду.
– Только что приходили полицейские, обнадежили нас. Они полагают, что Джейн заблудилась в национальном парке, ее обнаружение – это вопрос времени. Задействованы следопыты, собаки, вертолеты и все такое.
– Послушайте, я сюсюканья не люблю, да только знаю – и Диана знает, – как наш сын любит вашу сестру. Мы с женой уже за одно это полюбили ее и очень беспокоимся.
– Поберегите нервы для Уилла, а за Джейн мы будем переживать. Надеюсь, наша влюбленная пара воссоединится в самом скором будущем, – вымучила Джульетта. Звучало пафосно, а что поделать? Что еще можно сказать в такой ситуации?
– Я завтра позвоню, – пообещал Максвелл.
– Спасибо вам, Джон. Передайте привет Диане… мы все ее любим.
Джульетта повесила трубку, повернулась к родителям.
– Я подумала, вы не в том настроении, чтобы говорить.
Отец с матерью согласно кивнули.
– Кажется, у Максвелла хорошие новости, – заметил Хью Грейнджер.
– Да, Уилл скоро очнется.
Сесилия выскочила из экипажа вслед за Джейн.
– Уинифред! Что ты делаешь?
– Ловлю портшез. Так быстрее.
– Что быстрее?
– Добираться до Тауэра. Я должна встретиться с Уильямом.
Миссис Миллс тем временем отчаянно жестикулировала, высунувшись из экипажа.
– Госпожа графиня, вы уверены, что вас к нему пустят в день, когда… – Миссис Миллс хотела сказать «в день перед казнью» или что-нибудь в этом роде, но смутилась и закончила фразу: – В день, когда рассматривается апелляция?
– Полагаю, пустят. Деньги, миссис Миллс, способны убедить даже самого усердного стража. – Следующая фраза была обращена к Сесилии: – Возвращайся на Дьюк-стрит и жди меня. Видишь, портшез уже подали. Я быстро обернусь. Нужно кое-что сказать мужу.
Джейн забралась в портшез, несомый двумя дюжими молодцами.
– В Тауэр! – крикнула им Джейн.
Ну и конструкция – точно гроб, поставленный вертикально! Молодцы ухватились за шесты, подняли портшез. Джейн успела помахать изумленным подругам, прежде чем попросила носильщиков двигаться быстрее.
Они повиновались, побежали, срезая расстояние, по узким улочкам, где не проехал бы никакой экипаж. Они перепрыгивали через сточные канавы, рявкали на ребятишек, намеревавшихся забросать портшез гнилыми фруктами или чем-нибудь
Это соображение сменила менее приятная мысль – о цели поездки в Тауэр. Время работало не на Джейн; если она решила рискнуть со своим дерзким планом, нужно подготовиться, а главное – предупредить Уильяма.
Уинифред явно восхищалась ее отвагой. Зато именно «хозяйка» сообразила нанять портшез, а теперь, когда до Тауэра оставались считаные ярды, велела Джейн натянуть счастливую улыбку. Джейн все поняла. Умница Уинифред! Она расплатилась с носильщиками и выбралась из портшеза куда элегантнее, чем забиралась в него.
– Подождите здесь, – сказала Джейн. – Скоро поедем на Дьюк-стрит.
– Подождем, миледи, всенепременно подождем, – живо согласился старший. Он был явно рад получить лишнее пенни за передышку.
Джейн просияла улыбкой навстречу йоменам.
– Доброго вам дня! Я принесла счастливую весть для узников! Парламент подал его величеству прошение об их помиловании!
Йомены пропустили Джейн, но она пока боялась верить в свою удачу. Снова она остановилась у входа в Лейтенантскую квартиру. Джейн была теперь слишком близко от Уильяма – никто бы не помешал ей увидеть его. Она повторила лучезарную улыбку и бодрые слова, на сей раз дополнив их фразой: «Мне милостиво дозволили лично сообщить мужу о монаршем снисхождении. Не могу сдержать радости!»
– Откуда у вас такие вести, миледи? – насторожился пожилой йомен, которого Джейн видела здесь в первый приход и который, как ей казалось, проникся сочувствием к графине Нитсдейл.
– Нынче лорд Пембрук воззвал к пэрам и убедил их благодаря своему красноречию, – сказала Джейн вслух, а мысленно добавила: «Прости меня, Томас».
Имя лорда Пембрука произвело ожидаемый эффект.
– Сообщайте, только поскорее, миледи. Посетителей пускать не велено.
– Знаю, знаю! Но ведь распоряжение было дано прежде, чем стало известно о помиловании. Никто не ожидал такого поворота, – щебетала между тем Джейн, поторапливая йомена, не давая ему собраться с мыслями. – А где лорд-комендант? Дома?
– Нет, миледи. Но скоро должен вернуться из дворца.
Скоро! Как бы время не опередило Джейн. Как бы йомены чего не заподозрили.
– А когда именно? – спросила она, устремляясь к лестнице. Голос звучал беззаботно, словно на самом деле графине Нитсдейл никакого дела не было до срока возвращения лорда-коменданта.
– Самое позднее – через час.
– Жаль, что мы разминулись, – весело лгала Джейн. – Я покину Тауэр гораздо раньше.
– Да уж, миледи, тут лучше не задерживаться, – пробормотал йомен.