Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
Последовало короткое молчание. Потом Лайдан, брат Гален, пробормотал:
– Земля Андариен. Всегда и вечно – поле битвы. – В его голосе звучала горькая печаль. Эхо музыки. Воспоминания.
Айлерон ничего не сказал, он ждал. Заговорил Мэбон из Родена, приподнявшись на своей лежанке.
– Есть здравый смысл в том, что ты сказал, Авен. Столько здравого смысла, сколько можно найти в любом выдвинутом сегодня плане, хотя мне бы очень хотелось услышать совет Лорена, или Герейнта, или нашей Видящей…
– Где они, Герейнт и Видящая? Нельзя ли их сюда доставить, – может быть, на ратиенах? – Это спросил Талгер, вождь восьмого племени.
Ивор бросил на старого друга
– Герейнт покинул свое тело. Его душа отправилась в путешествие. Он не объяснил, зачем. Видящая ушла в горы из Гвен Истрат. Опять-таки я не знаю, зачем. – Он посмотрел на Айлерона.
Король заколебался.
– Если я скажу вам, это не должно выйти за пределы узкого круга. Нам и так достаточно страхов, нечего вызывать новые. – И произнес в воцарившейся тишине: – Она отправилась освобождать параико в Кат Мейгол.
Слушатели зашумели. Один человек сделал знак, охраняющий от злых сил, но только один. Здесь присутствовали вожди и предводители охоты, и сейчас шла война.
– Они живы? – тихо прошептал Ра-Теннель.
– Так она мне сказала, – ответил Айлерон.
– Да сохранит нас Ткач! – пробормотал Дира от всей души. На этот раз его восклицание не показалось неподходящим к месту. Дэйв, почти ничего не понимая, почувствовал охватившее всех почти осязаемое напряжение.
– Значит, Видящая для нас тоже недоступна, – мрачно продолжал Мэбон. – И, учитывая то, что вы сказали, мы, возможно, никогда больше не увидим ни ее, ни Герейнта, ни Лорена. Нам придется решать, используя ту мудрость, которая нам досталась. И поэтому у меня есть к тебе один вопрос, Авен. – Он помолчал. – Почему ты уверен, что Могрим вступит с нами в сражение у Андариен, когда мы придем туда? Разве его армия не может обойти нас по вечнозеленому лесу Гвинира и ринуться на юг, чтобы уничтожить то, что мы оставили за спиной? Середину Равнины? Женщин и детей дальри? Гвен Истрат? Весь Бреннин и Катал, беззащитные перед ним сейчас, когда наши армии так далеко? Не может ли он так поступить?
В комнате стояла мертвая тишина. Через мгновение Мэбон продолжал, почти шепотом:
– Могрим находится вне времени, его нити нет среди нитей Гобелена Великого Ткача. Его невозможно убить. А этой долгой зимой он дал понять, что на этот раз не торопится вступить с нами в бой. Разве не будет для него и его командиров удовольствием наблюдать, как наша армия напрасно ждет у стен несокрушимого Старкаша, пока цверги, и ургахи, и волки Галадана уничтожают все, что нам дорого?
Мэбон замолчал. Дэйв почувствовал навалившуюся на сердце тяжесть, подобную тяжести наковальни. Стало больно дышать. Он взглянул на Торка в поисках опоры и увидел на его лице страдание, отразившееся также на лице Ивора и, что почему-то было страшнее всего, даже на обычно невозмутимом лице Айлерона.
– Этого не опасайтесь, – заговорил Ра-Теннель.
Его голос был таким чистым, что Ивор дан Банор подумал: этот голос навсегда размыл грань между звуком и светом, между музыкой и произнесенным словом. Авен повернулся к повелителю светлых альвов, как умирающий от жажды в пустыне оборачивается на звук звенящего ручья.
– Бойтесь Могрима, – продолжал Ра-Теннель, – как должен бояться каждый, кто считает себя мудрым. Бойтесь поражения и воцарения Тьмы. Бойтесь также полного уничтожения, которое планирует и к которому вечно стремится Галадан.
«Вода», – думал Ивор, пока его обтекали отмеренные струи этих слов. Вода и печаль, подобная камешку на дне чашки.
– Бойтесь всего этого, – продолжал Ра-Теннель. – Разрыва наших нитей на Станке Ткача, уничтожения нашей истории, исчезновения узора
Он помолчал. Вода во время засухи. Музыка и свет.
– Но не опасайтесь, – сказал повелитель светлых альвов, – что он уклонится от сражения с нами, если придем на Андариен. Я вам в том порука. Я и мой народ. Альвы покинули Данилот впервые за тысячу лет. Он нас видит. Может до нас добраться. Мы больше не прячемся в Стране Теней. Он мимо нас не пройдет. Не в его природе проходить мимо нас. Ракот Могрим непременно вступит в бой с нашей армией, если альвы подойдут к Старкашу.
Это было правдой. Ивор понял это, как только услыхал его слова. Они подтвердили его собственный план и дали исчерпывающий ответ на пугающий вопрос Мэбона, ответ, основанный на самой сути природы светлых альвов, избранного народа Ткача, Детей Света. На том, чем они были всегда, и на ужасной, горькой цене, которую за это платили. Оборотная сторона медали. Камешек в чашке.
Наиболее ненавистные Тьме, ибо в самом имени – Свет.
Ивору захотелось склониться в поклоне, опуститься на колени, выразить свое горе, жалость, любовь и сердечную признательность. Но почему-то ничто из этого, и все вместе, не казалось уместным перед лицом того, что только что сказал Ра-Теннель. Ивор чувствовал себя отяжелевшим, неуклюжим. Глядя на троих альвов, он ощущал себя комком земли.
Да, подумал он. Да, именно такой он и есть. Он прозаичен, лишен блеска, он родом из земли, из травы. Он родом с Равнины, которая все пережила, переживет и эту беду, если они не оплошают в предстоящих им испытаниях, но только в этом случае.
Ища опору в собственной истории, как только что поступил Ра-Теннель, Авен отбросил все мысли, все чувства, кроме тех, которые свидетельствовали о силе, о сопротивлении.
– Тысячу лет назад первый Авен Равнины повел всех охотников дальри, способных сидеть в седле, в сотканные туманы и искаженное время Данилота, и Ткач проложил для них прямую дорогу. Они вышли оттуда прямо у бухты Линден, на поле битвы, которая иначе была бы проиграна. Оттуда Ревор поехал бок о бок с Ра-Термейном через реку Селин к Андариен. И точно так же, господин мой, поеду я бок о бок с вами, если таково будет наше решение, когда мы покинем это место.
Он замолчал и повернулся к другому королю.
– Когда Ревор ехал рядом с Ра-Термейном, то их армией командовал Конари из Бреннина, а потом Колан, его сын. Так было тогда, и по праву, так как Верховные короли Бреннина – дети Мёрнира. И так будет снова, и по такому же праву, если вы возьмете на себя руководство этим Советом, Верховный правитель.
Он и не подозревал, как звенит его голос, какая в нем бурлит сила. Он сказал:
– Вы – наследник Конари, а мы – наследники Ревора и Ра-Термейна. Вы принимаете руководство этим Советом? Вам принадлежит власть, Айлерон дан Айлиль. Позволите ли вы нам ехать рядом с вами?
Бородатый, смуглый, без каких-либо украшений, с солдатским мечом в простых ножнах на поясе, Айлерон был живым воплощением короля-воина. Не таким ярким и сверкающим, каким когда-то был Конари, или Колан, или даже его собственный брат. Он был суровым, бесстрастным и мрачным и одним из самых молодых в этой комнате.
– Принимаю, – ответил он. – Я позволю вам ехать рядом со мной. Завтра сюда подойдет армия, и мы выступим к Андариен.
В тот момент на полпути к Гвиниру худой, покрытый шрамами человек, выглядевший до нелепости аристократично на уродливом слоге, пустил шагом, а потом и вовсе остановил свое животное. Сидя неподвижно на бескрайней Равнине, он смотрел, как впереди оседает пыль, поднятая отступающей армией Ракота.