Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
Они много пили, и хозяин таверны отказался взять с кого-либо из людей Диармайда плату за эль. Тигид из Родена, который не мог позволить себе упустить возможность воспользоваться подобной щедростью, опустошил десять огромных кружек для начала, а затем всю ночь набирал темп. Пол и сам слегка опьянел, что было необычно, и, вероятно, из-за своих воспоминаний не захотел уйти. Всю ночь в его ушах звучала «Песнь Рэчел» среди смеха и прощальных объятий.
Следующий день, предпоследний, он провел в доме магов
Лорен Серебряный Плащ, уже не маг, теперь жил в Банир Лок в качестве главного советника короля гномов. Тайрнон и Барак были явно довольны, что эти двое остановились у них, пусть и ненадолго. Тайрнон весело суетился вокруг них в лучах солнца, следя за тем, чтобы бокалы были наполнены до краев.
– Скажите, – обратился несколько смущенно Барак к Лорену и Мэтту, – как вы думаете, вы не могли бы взять в обучение ученика на несколько месяцев в будущем году? Или вы к тому времени забудете все, что знали?
Мэтт бросил на него быстрый взгляд.
– У вас уже появился ученик? Хорошо, очень хорошо. Нам нужно еще двое или трое, по крайней мере.
– Нам? – поддразнил его Тайрнон.
Мэтт нахмурился.
– Трудно расставаться с привычками. А с некоторыми я надеюсь никогда не расставаться.
– И не нужно, – серьезно сказал Тайрнон. – Вы двое всегда будете членами Совета магов.
– Кто этот новый ученик? – спросил Лорен. – Мы его знаем?
Вместо ответа Тайрнон поднял взгляд на окно третьего этажа, выходящее в сад.
– Мальчик! – крикнул он, стараясь придать голосу строгость. – Надеюсь, ты занимаешься, а не прислушиваешься к доносящимся снизу сплетням!
Через секунду в открытом окне появилась голова с непокорными каштановыми волосами.
– Конечно, занимаюсь, – ответил Тэйбор, – но, если честно, все это не слишком сложно.
Мэтт зарычал с шутливым неодобрением. Лорен, пытаясь нахмуриться, сурово рявкнул:
– Тайрнон, дай ему Книгу Абхара, и тогда поглядим, сочтет ли он учебу трудной!
Пол ухмыльнулся и услышал, как Ким рассмеялась от радости при виде улыбающегося им сверху Тэйбора.
– Тэйбор! – воскликнула она. – Когда это произошло?
– Два дня назад, – ответил мальчик. – Отец дал согласие после того, как Герейнт попросил меня в следующем году вернуться и научить его чему-нибудь новенькому.
Пол переглянулся с Лореном. В этом было истинное облегчение, обещание радости. Мальчик еще юн; кажется, он сможет исцелиться. Более того, Пол испытывал интуитивное ощущение правильности, даже необходимости нового пути Тэйбора: какой конь на Равнине, каким бы он ни был быстрым, мог бы теперь удовлетворить того, кто скакал на создании Даны по небу?
Позже в тот день, возвращаясь обратно во дворец вместе с Ким, Пол узнал, что она тоже собирается вернуться домой. Они все еще ничего не знали о намерениях Дэйва.
На следующее утро, последнее утро, Пол снова пришел к Древу Жизни.
Впервые он находился здесь один после тех трех ночей, когда висел на нем в качестве жертвы Богу. Он оставил коня на опушке леса Мёрнира, неподалеку от могилы Эйдин (хоть он и не подозревал об этом), куда Мэтт однажды утром привел Дженнифер.
Он шел среди деревьев по знакомой тропинке и видел, как утреннее солнце становится тусклым, и все явственнее ощущал с каждым шагом чье-то присутствие.
Со времени последней битвы у Андариен, – когда он отказался от мести Галадану, хотя поклялся отомстить, и вместо этого направил свою силу на исцеление, на то, чтобы вызвать морские волны и покончить с горестным круговоротом жизни Артура, – с того вечера Пол не искал в себе присутствия Бога. В каком-то смысле он его избегал.
Но теперь он его снова ощутил. И когда он пришел туда, где деревья образовали двойной коридор, неуклонно ведущий его на поляну, к Древу, Пол понял, что Мёрнир всегда будет в нем. Он навсегда останется Пуйлом Дважды Рожденным, повелителем Древа Жизни, куда бы он ни отправился. Эта реальность стала частью его и будет таковой, пока он снова не умрет.
Думая об этом, он вышел на поляну и увидел Древо. Здесь было светло, так как над поляной можно было видеть небо, нежно-голубое, с редкими пушистыми облаками. Он вспомнил то белое жгучее солнце в бездонном небе.
Пол посмотрел на ствол и ветви. Они были такими же древними, как этот первый мир. И, взглянув вверх, он без удивления увидел в густой зеленой листве двух воронов, которые смотрели на него блестящими желтыми глазами. Было очень тихо. Гром не гремел. Только ощущалось глубоко в биении его сердца это постоянное присутствие Бога.
Тут Пол осознал, что от этого ему уже никогда по-настоящему не скрыться, даже если бы он захотел, а именно это он и пытался сделать в сладостные дни нынешнего лета.
Он не мог изменить того, каким он стал. Это не то, что приходит и уходит. Ему придется примириться с тем, что он отмечен и отделен от других. В каком-то смысле он всегда был таким. Углубленным в себя и одиноким, слишком одиноким: именно поэтому Рэчел его собиралась оставить в ту ночь, когда она погибла на шоссе под дождем.
Он был силой, братом Богов. Это так, и всегда будет так. Он подумал о Кернане и Галадане, о том, где они сейчас. Оба они поклонились ему.
Никто не сделал этого сейчас. И Мёрнир проявлял свое присутствие всего лишь биением пульса, не более. Казалось, Древо размышляло, глубоко погрузившись в землю, в паутину своих лет. Вороны молча наблюдали за ним. Он мог бы заставить их заговорить; теперь он знал, как это сделать. Он мог бы даже заставить зашелестеть листья Древа, словно под грозовым ветром, и со временем, если бы очень постарался, мог бы вызвать удар божьего грома. Здесь было место его наибольшей силы.