Гоблин – император
Шрифт:
Цевет изящно извинился, тактично избавив Майю от необходимости соображать, на сколько человек был заказан ужин. Император ел в гордом одиночестве, а его нохэчареи опять сидели по обе стороны двери столовой.
Бульон с яйцом, запеченный угорь, молодая капуста: Майя жевал почти не чувствуя вкуса, извлекая из какого-то бездонного резерва новую улыбку для робкого слуги с примесью гоблинской крови и передавая похвалы Мастеру кухни и шеф-повару. На десерт был подан шербет; его вкус сразу напомнил о зиме, и Майя жалел только о том, что не может прижать холодную вазочку к горячему от боли
— Когда вы едите?
— Ваше Высочество? — Спросил пораженный Бешелар.
Кала старался сосредоточить взгляд, словно пытался разглядеть что-то очень далекое.
— Вы должны есть, — пояснил Майя. — Когда?
— Когда вы находитесь в постели, Ваше Высочество, — ответил Кала. — Мы договорились, что один будет охранять вас, пока другой ест. Вы не должны беспокоиться о нас.
— Не могли бы вы в дальнейшем ужинать вместе с нами?
Лицо Бешелара, как и следовало ожидать, выразило крайнюю степень ошеломления. Кала улыбнулся.
— В дальнейшем, Ваше Высочество, вы уже не будете ужинать в одиночестве.
— О, да, — сказал Майя и одним глотком допил шоколад. — Как глупо было забыть об этом.
Кала деликатно кашлянул.
— Насколько нам известно, Ваше Высочество не спали прошлой ночью.
— Очень мало, — согласился Майя, борясь с желанием потереть усталые глаза.
— Тогда мы предлагаем Вашему Высочеству лечь спать. Ваши эдочареи уже ждут, чтобы позаботиться о вас, и вы можете со спокойной душой и чистой совестью отпустить нас ужинать.
— Ваше Высочество, — сказал Бешелар, — Кала Атмаза говорит несерьезно, но его предложение мудро.
Прилагая все усилия, чтобы не рассмеяться, Майя прикусил губу и встал на ноги. У него болели не только мышцы, но даже кости, ноги казались сделанными из свинца, но он был счастлив, что они еще держат его.
— Мы благодарим вас, — сказал он, обращаясь к обоим.
Было неловко чувствовать, как близко они придвинулись к нему, каждый со своего бока, когда сопровождали вверх по лестнице. Два полных оборота вокруг Алсетмерета привели его к двери императорской спальни, где уже ждали Эша и Аврис. Нохэчареи и эдочареи замерли, неуверенно глядя друг на друга. Майя, слишком усталый, чтобы соблюдать вежливые формальности, спросил:
— Кала, ты остаешься?
— Да, Ваше Высочество, — ответил Кала.
Бешелар по-солдатски отсалютовал и отбыл вниз по лестнице.
Какими бы молодыми и испуганными ни были императорские эдочареи, но свое дело они знали хорошо. Они расплели его волосы и расстегнули одежду с такой быстрой и молчаливой ловкостью, что он оказался перед ними голым, прежде чем успел смутиться своего тощего тела и смуглой кожи. В считанные секунды его облачили в мягкую, как облако, ночную сорочку и заплели волосы на ночь.
Один из них, кажется, Эша, хотя Майя уже ни в чем не был уверен, заверил его, что они сменили все постельные принадлежности. Опустившись на кровать, он почувствовал, что белье действительно чистое и хорошо проветренное, потом нежные руки осторожно накрыли его одеялом, и больше он не помнил ничего.
Один раз среди ночи, он вынырнул из кошмара, где Сетерис говорил ему, что его мать лежит среди горящих обломков «Мудрости Чохаро», и услышал тихий голос в темноте:
— Ваше Высочество?
— Кто здесь? — Хрипло спросил Майя.
— Это я, Кала. Вам приснился дурной сон. Все в порядке.
— Кала, — Майя вспомнил добрые голубые глаза. — Спасибо.
А потом снова провалился в беспамятство, беспомощный и беззащитный, как летящий к земле «Мудрость Чохаро».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОРОНАЦИЯ ЭДРЕХАЗИВАРА VII
Глава 6
Вдовствующая Императрица
Майя открыл глаза навстречу солнечном свету и некоторое время лежал, растеряно моргая. Это была не его спальня в Эдономее, и не полузабытая детская в Исварое. Судя по роскошным занавескам балдахина, с вытканными на них кошками Драхада, и парчовому покрывалу, он находился в одном из поместий отца, но…
Когда он вспомнил, где находится и что произошло, он был уверен, что все ему только снится. Эта мысль принесла огромное облегчение.
Скоро он проснется на своей собственной узкой и провисшей кровати в Эдономее и, возможно, даже не вспомнит этот смешной сон. Он был послан богинями, чтобы Майя был доволен тем, что имеет, и не тосковал по невозможному.
Полезный моральный урок, с сонным удовлетворением подумал Майя, и в ту же секунду звук приоткрываемой двери заставил его приподняться на локте в опасении, что к нему идет Сетерис с известиями о прибытии отцовского посланника.
Это оказался худенький мальчик в ливрее Драхада, который слегка встревожился при виде проснувшегося Майи, но моргнул и робко объявил, что был послан узнать, какой сорт чая предпочитает Его Императорское Высочество за завтраком.
Милосердные богини, пусть это будет сон. Нет, все происходило наяву.
— Ромашковый, — который любила его мать и ненавидел Сетерис. — Спасибо.
— Ваше Высочество, — поклонился слуга, — вы хотите завтракать в постели или…
— Нет, — сказал Майя. Он чувствовал себя слишком беззащитным в этой огромной комнате, одетый только в ночную рубашку. — Мы встанем, спасибо.
— Ваше Высочество, — мальчик снова поклонился и исчез.
— Ваше Высочество, — произнес другой голос из дальнего угла комнаты, напугав Майю почти до визга.
Конечно, это был Бешелар, имевший великий талант заставить своего Императора почувствовать себя маленьким глупым мальчиком. Он выбрал позицию таким образом, чтобы видеть каждый уголок этой замысловатой комнаты.
— Что, не спится? — Спросил Майя более язвительно, чем намеревался.
— Ваше Высочество, — сообщил Бешелар, — вчера не было возможности, но сегодня есть надежда, что Адремаза и капитан Ортема смогут прислать заместителей для нас с Калой Атмаза. Если они окажутся приемлемыми для Вашего Высочества, мы получим возможность охранять вас в две смены. Но мы, — добавил он с внезапной свирепостью и с таким упором на «мы», что давало основание понять, что он говорит также о Кале, — останемся вашими первыми нохэчареями.