Гоблин – император
Шрифт:
Лорд Истанар, Свидетель Университетов был дружен со Свидетелем Справедливости, и можно было не сомневаться, что он будет следовать примеру лорда Пашавара в любой ситуации, не предусмотренной уставом или письменными инструкциями. Майе казалось, что из них всех, он наиболее строго ограничивался рамками своих официальных полномочий, в течение десятилетий не имея собственного мнения, и, лишившись статуса Свидетеля Коражаса, не имел бы влияния даже в Университете Сето. Такая позиция часто приводила его к оппозиции ревнивому Беренару, который, будучи Свидетелем Казначейства, находился всего на ступень ниже лорда-канцлера. Беренар, который регулярно являлся в Алсетмерет,
Дешехар, который мог проводить свою политику только до тех пор, пока располагал местом в Парламенте, был в Коражасе аутсайдером; он чаще прочих становился носителем новых идей и непопулярных мнений, и Майя все больше опасался прихода того дня, когда Свидетель Парламента решит, что слишком долго мирился с косностью Коражаса, и подаст в отставку. Трудно было представить, что его заместитель сможет исполнять свою неблагодарную роль с таким же энтузиазмом. Впрочем, судя по всему, лорд Дешехар наслаждался борьбой с лордом Пашаваром и лордом Бромаром, потому что никогда не выглядел обескураженным после очередного поражения. Его одного не пришлось бы уговаривать на публичное слушание предложения, внесенного Гильдией часовщиков Чжао. Напротив, он был готов был обеспечить безоговорочную поддержку идее моста. Беренар тоже не возражал бы, прикинул про себя Майя и подумал, что смог бы так же заручиться поддержкой Свидетеля Атмазара, хотя никогда нельзя было угадать наперед, что у него на уме. Свидетель епархии выступит против, потому что против будет Чавар, и с этим Майя уже ничего не мог поделать. Лорд Бромар тоже будет возражать, но Майя рассчитывал, что он может и передумать, если достаточное количество голосов одобрит слушание. В конце концов, от него потребуется только сидеть и слушать. Свидетель Университетов последует за лордом Пашаваром, хотя его можно будет сбить с толку или хотя бы заставить замолчать воззванием к идеалам просвещения и стремлением к знаниям. Нет, главным препятствием был лорд Пашавар.
Все еще сомневающийся, Майя обратился за советом к Цевету, он не мог спросить Беренара — это было бы слишком похоже на сговор — а больше искать поддержки было не у кого.
— Мы будем рады предоставить вам любую посильную консультацию, — сказал Цевет, и Майя изложил ему всю расстановку сил в Коражасе, начиная с лорда Дашахара и заканчивая лордом Пашаваром.
Цевет слушал внимательно, как всегда, и когда Майя закончил, заявил:
— Мы не видим слабых мест ни в ваших замечаниях, ни в расчетах. Вам действительно следует поколебать лорда Пашавара.
— У вас есть какие-либо предложения?
Цевет скривился.
— Лорд Пашавар очень упрям. Мы бы предложили подождать, пока он умрет, но на это уйдут годы.
Майя весело фыркнул в ответ. Цевет на мгновение улыбнулся, а потом добавил:
— Наша стратегия до сих пор основывалась на его глубокой неприязни к лорду Чавару, но в данном случае она не сработает.
— Нет, если бы этого было достаточно, он уже был бы нашим сторонником.
Цевет колебался.
— Что такое?
— Ну, с его точки зрения, он имеет полное право не одобрять идею моста. Это вызовет слишком много изменений.
— Да, но наши желания не могут предотвратить приход этих изменений, — сказал Майя и с трудом удержался, чтобы добавить: «Если бы это было возможно, наша мать была бы сейчас жива». — Если Истандаарта может быть преодолена, а Мер Халеж в этом уверен, мы считаем, что преимущества перевесят все недостатки.
— Но только не для знати восточных провинций, — задумчиво заметил Цевет.
Он не возражал, просто отметил очевидное. Майе понадобилось несколько секунд, чтобы подобрать слова и высказать то, что он чувствовал на самом деле:
— Из всех наших подданных они меньше всего нуждаются в нашей помощи.
Уши Цевета встрепенулись и удивленно оттопырились.
— Что? Разве мы не должны заботиться о всех наших подданных?
— Нет, конечно.
— Мы просим прощения, Ваше Высочество. Но такие слова необычны для Императора.
— Тогда мы ничего не сможем сделать, — устало сказал Майя.
— Ваше Высочество, мы не это имели в виду.
— Нет, но другие скажут то же самое. Они заявят, что таково дурное влияние моей баризанской матери и будут сожалеть, что у них такой Император. И все же мы должны делать то, что считаем правильным.
— Эдрехазивар Упрямый, вот как они будут звать вас, — голос Цевета внезапно потеплел, и в нем прозвучали нотки чего-то, похожего на любовь.
Он обещал обдумать этот вопрос.
Глава 23
Оппозиция двора
Никогда еще Майя не был так близок к открытому бунту, как в день ужина с главой Палаты Крови, самым влиятельным членом Парламента. Ему не просто не хотелось идти — за время своего императорского правления ему неоднократно приходилось выполнять разного рода неприятные обязанности — но в ожидаемой встрече было нечто такое, что делало его почти больным от страха при одной только мысли о предстоящем ужине. Цевет употребил весь свой дар убеждения, чтобы выманить Майю за решетку Алсетмерета, и если бы не нохэчареи, прекрасно знакомые с планировкой дворца, Император бы с радостью сделал вид, что заблудился среди коридоров и принял бы все неприятные последствия, лишь бы сбежать. Но Его Высочество не имел подобной возможности и был обречен на своевременное появление на пороге своего подданного.
Маркиз Лантевел, глава Палаты Крови, оказался высоким и худым мужчиной с такими длинными изящными пальцами рук, каким Майя мог только позавидовать. Глаза его были ярко-синего цвета, и одежда тонко подчеркивала их переменчивую глубину: куртка из голубой парчи, расшитая бисером из лазурита. Его поклон, когда Майя со своими нохэчареями вступил в гостиную родовых покоев Дома Лантевада, был прекрасен и независим одновременно.
— Мы рады наконец встретиться с вами, Ваше Высочество. Не можем не отметить, что вы совсем не похожи на своего отца.
Оскорбление было высказано настолько вежливо, что его можно было счесть за комплимент.
— Верно, — согласился Майя, — мы больше похожи на нашу мать.
Губы Лантевела изогнулись в легкой улыбке, словно он любезно уступал одно очко противнику.
— И, конечно, — продолжал он, спокойно поворачиваясь немного в сторону, — Ваше Высочество знакомы с лордом Пашаваром и капитаном Ортемой, но повольте так же представить нам нашу племянницу Дач'осмин Лантевин, Осмеррем Айлано Пашаван и Меррем Ренеан Ортема.