Гоблин – император
Шрифт:
— Мы построили свою крепость на их улимере? — В ужасе ахнул Майя.
— По сути, да, Ваше Высочество.
— И только эта гора подходила для их варварских обрядов? — Решил уточнить Пашавар.
— Это не просто гора, — Майя даже не мог представить, что сможет говорить с лордом Пашаваром так решительно и резко. — Для степных народов это место не менее священно, чем Улимер в Сето и наши гробницы в Унтеленейсе для нас.
— Замечание принято, — с кислым видом согласился Пашавар.
— Но если это правда, —
Все присутствующие в ужасе уставились на него.
— Ваше Высочество, — Ортема явно подбирал слова, чтобы они не прозвучали грубо или оскорбительно, — это не так просто.
Пашавар, незаинтересованный в дипломатии, спросил напрямую:
— Вы готовы были бы признать поражение в войне, которая унесла тысячи жизней ваших подданных?
— Но война ведется в интересах живых, — возразил Майя.
— Покойный Император, ваш отец, приложил все усилия для достижения мира, — вмешался Лантавел. — Но варвары отказались.
— Да, — сказал Майя, — а эти усилия прилагал нынешний Свидетель по иностранным делам или предыдущий?
Последовало ужасное, но недолгое молчание, прежде чем Ортема откашлялся.
— Ваше Высочество, если мы просто уступим Назморхатвер, они будут нападать на наши беззащитные земли, как делали это раньше, до того, как был построен Анмуртелеан, а ваши верные подданные заслуживают защиты.
Майя не успел ответить, потому что прозвучал мягкий, но решительный голос Дач'осмин Лантевин:
— Мы считаем, что это обсуждение больше подходит для Мишентелеана или Вервентелеана, чем для нашей столовой.
— Вы правы, — согласился Майя. — Мы просим прощения.
Последовало еще одно неловкое молчание, напомнившее Майе, что Императоры не извиняются, а потом в разговор отважно вступила Меррем Ортема:
— Мы дочь мэра города Воренжессара, который стоит на границе бесплодных земель. Мы помним рассказы наших бабушек о набегах дикарей из Эвриссеи, и мы заверяем Ваше Высочество, что для людей Воренжессара не было бедствия, равного этому.
— Спасибо, Меррем Ортема, — сказал Майя. — Это трудный вопрос, и мы должны тщательно обдумать его. — Но она дала ему возможность перевести разговор на более безопасную тему. — Но тогда получается, что ваш город старше Эзхо?
— О, да, Ваше Высочество. — Она показала в улыбке длинные острые клыки, совсем как у ведьмака в рассказе Ортемы. — И наш Дом и семья матери веками жили в бесплодных землях. Люди селились там всегда, даже до того, как было обнаружено золото и пришли эльфы. Просто сейчас там стало больше городов.
Золотая лихорадка в Эзхо стала темой беседы до конца ужина; даже Осмеррем Пашаван подобрела достаточно, чтобы рассказать историю одного из братьев своей бабушки, который отправился на север в поисках золота, а обнаружил горячие минеральные источники в долине Диано, которые обогатили его больше, чем золотая жила.
— Даже будучи старым человеком, он при каждой возможности отправлялся в экспедицию, но золота так и не нашел.
— Наша мать ездила в Диано на воды, — заметила Дач'осмин Лантевин. — Они не вылечили ее, но почти избавили от болей, за что мы всегда будем благодарны вашему деду.
Майя спросил себя, помогли бы целебные источники его матери, и утратил нить беседы в попытке подавить безмолвный гнев на отца, который так и не разрешил Ченело ту поездку. Его внимание привлек вопрос Лантевела:
— Ваше Высочество, мы правильно поняли, что вы остановили переговоры о браке эрцгерцогини Ведеро?
Майя передернул ушами, в результате чего тихо и нежно зазвенели его серебряные и нефритовые серьги.
— Наша сестра в трауре.
— Но вы разорвали соглашение с Тетимада, а оно, как мы слышали, было близко к завершению.
— Доверяете ли вы своим источникам, Лантевел? — Спросил Пашавар, и Лантевел уверенно кивнул.
— Но все-таки, — сказал он, — не кажется ли вам, Ваше Высочество, что переговоры неизбежно придется начинать заново и, очень вероятно, с менее выгодной позиции.
— Мы не видим ничего выгодного в нашем текущем положении. И наша сестра не желает вступать в брак.
Он мысленно выругал вино, когда заметил, с каким вниманием все присутствующие уставились на него.
— Для женщины благородной крови, — резко заметила Осмеррем Пашаван, — брак не является вопросом собственного выбора. Эрцгерцогиня это знает.
— Так же как знала и наша мать, — сказал Майя. — Мы считаем, что для начала будет достаточно заключить наш собственный брак.
— Лучше бы вы поискали Императрицу в более традиционном Доме, — ответила Осмеррем Пашаван. — Девочки Чередада придерживаются таких же нелепых понятий, как и ваша сестра.
— Мы не находим понятия нашей сестры нелепыми, — возразил Майя. Он сделал глубокий вдох, пытаясь развеять алую пелену ярости перед глазами. Осмерем Пашаван не выглядела особой чувствительной, но он боялся испугать Меррем Ортему. — В отличие от вас, мы не считаем брак единственным предназначением женщины.
— Это спорный вопрос, — задумчиво протянул Лантевел. — Как и вопрос о том, чем же может заниматься женщина, если она по каким-либо причинам не нашла себе мужа.
Он выразительно посмотрел в сторону Дач'осмин Лантевин.
— Женщинам, не имеющим детей в браке, так же трудно найти себе занятие, — сказала она. — Ведь их больше ничему не учили.
— Все женщины имеют обязанности, — отрезала Осмеррем Пашаван, хотя предательски порозовевшие кончики ее ушей показывали, что она вовсе не хотела поразить больное место Лантевада.