Гоблин – император
Шрифт:
— Ваше Высочество? — Спросил Кала. — Вы в порядке?
— Да, не беспокойтесь. Просто нам весело.
— Ваше Высочество? — Встрял Бешелар с легким неодобрением в голосе.
— Мы смотрим танцы, — сказал Майя. — Разве они не красивы?
— Зимний бал будет еще лучше, — авторитетно заявил Бешелар, никогда не сомневавшийся в своих суждениях.
Должно быть, Кала заметил отражение непраздничных мыслей на лице Майи, потому что быстро сказал:
— Мы видим, что Великому Авару нравятся танцы.
— Да, — согласился Майя.
Его дед выходил в центр круга
Он заметил, что сейчас его партнершей была Арбелан Жасани; отследив путь Великого Авара, он увидел, что женщина, сидевшая рядом с освободившимся стулом Арбелан, была Четиро Чередин.
Она встретила его взгляд и вопросительно подняла брови. Майя кивнул, и она встала и пошла к его помосту. Ее волосы сияли в свете сотен свечей в люстрах Унтелеана, она преднамеренно отказалась от банального лазурита, сочетав изумрудные нити в волосах с черными лаковыми гребнями и изысканной зеленой вышивкой на сером шелке платья. Поднявшись на вершину лестницы, она присела в реверансе и сказала голосом, предназначенным распространиться не дальше ушей Майи:
— Вы не обязаны говорить с нами, если не желаете.
— Вы наша будущая Императрица, — ответил он. — Если это и обязанность, то приятная.
Ему казалось, что голос не выдал его горечи, но Дач'осмин Чередин воскликнула:
— О, черт, — и неожиданно искренне пояснила: — Мы должны извиниться перед вами, Эдрехазивар. Мы были недовольны нашим отцом и мачехой, но не должны были переносить это недовольство на вас.
— Вы все еще считаете нас глупым, — заметил Майя.
— Мы грубо заблуждались, поверив сплетням недоброжелателей, — сухо сказала Дач'осмин Чередин. — Но наш брак казался лишь обязанностью, а мы предпочитаем, чтобы нам было разрешено выбирать наши обязанности.
— Этого мы и боялись, — ответил Майя, — но, кажется, ничего уже не поделаешь.
Она кивнула.
— Примерно в том же духе мы написали нашей двоюродной бабушке Арбелан, несмотря на недовольство отца. Мы уже попросили у нее прощения, теперь просим у вас.
Склонив голову, она опустилась в глубоком реверансе, и Майя сказал:
— Конечно, вы прощены.
Она поднялась и впервые улыбнулась ему.
— На самом деле, вы должны были заставить нас просить подольше. Но мы благодарим вас.
— Лучше мы попросим вас ответить на вопрос, — попросил Майя, почувствовав прилив отваги. — Вы сказали, что написали бабушке назло отцу. Как?..
— Мы скорее смутили его, чем рассердили, — беспечно ответила Дач'осмин Чередин. Казалось ее совсем не беспокоит мнение отца. — Папа, видите ли, не… ах, он не то, чтобы не признает ее, просто не хочет поддерживать отношения. Он никогда не навещал ее и не писал, а мы с сестрами знали, что у нас есть двоюродная бабушка Арбелан только потому, что наш дедушка иногда говорил о ней. Отец был уверен, что она никогда не вернется ко двору.
— Должно быть, он считал бесполезным делать ставки на нее, — еще больше осмелел Майя.
— Да, по его мнению, она должна была выбыть из игры, и нет — мы считаем, что после смерти Императора ее положение обязательно изменилось бы. — Неожиданно на ее лице появилось ехидная улыбка. — Конечно, он не ожидал, что в вашей игре она станет… нет, не королевой, но, по крайней мере, ладьей.
— Нам нравится общество Арбелан Жасани, — пояснил Майя немного натянуто, не зная, смеется ли она над ним или своим отцом.
Ее брови взлетели.
— Вы понимаете, что она вдова вашего отца?
— Да, — ответил Майя еще более смущенно.
— Тогда Сору обязательно возненавидит вас, — сказала она и, заметив недоуменный взгляд Майи, расхохоталась. — Просим прощения, Ваше Высочество, кажется, это уже входит у нас в привычку. Дело в том, что наш отец воспитывался в семье деда Сору и стал близким другом ее отца. Они до сих пор называют друг друга «сердечными друзьями», что мы находим весьма сентиментальным и не очень умным. Их заветным желанием было заключить союз между нашими домами, так что рождение дочерей они восприняли, как проклятье похуже чумы. У нашего отца пять дочерей, хотя есть надежда, что мачеха наконец подарит ему сына. А Сору единственный ребенок своего отца, ибо он не женился снова после смерти ее матери, несмотря на настойчивые уговоры его отца, нашего отца, его матери, отца и матери жены… Итак? — Она подняла бровь. — Вам еще не надоело?
— Мы слушаем.
— Вы само терпение. Смирившись с очевидным, граф Челехел и маркиз Чередел — наша сестра даже зарифмовала эти фамилии в довольно дурных стишатах, мы не будем вас ими смущать — определили, что их дочери должны стать «сердечными подругами». — Теперь ее улыбка была острой, как лезвие ножа. — Так как мы почти ровесница Сору с разницей всего лишь в пару месяцев, а так же названы в честь ее умершей матери, эта честь была предназначена нам. Наше знакомство длилось не больше десяти минут, после чего мы ударили ее. Теперь, конечно, мы обе взрослые и можем продержаться почти час. — Майя не мог сказать, шутит ли она. — Когда она была обручена с покойным Императором, нас заставили «примириться» с ней. Но так как брак не улучшил характера Сору, отец всегда умолял нас уступать ей или хотя бы помалкивать в ее присутствии.
— Неудивительно, что вы жаждали реванша, — заключил Майя, и она снова рассмеялась.
— Нам гораздо приятнее быть любезной с Арбелан Жасани, чем с Сору Жасани. — Ее брови слегка нахмурились. — А вы, Ваше Высочество? Как вы находите наш гадюшник, называемый Унтеленейсом?
— Довольно противоречивым, — сказал Майя, прежде чем успел прикусить язык.
Впрочем, она надеялась на искренний ответ.
— Это определение подходит, — задумчиво заметила она. — Мы должны просить прощения, что очень мало знаем о вас. Как вы можете себе представить по отношению к своей собственной тете, наш отец всегда вел себя так, словно чужое несчастье заразно. Мы знаем только, что вы ребенок Ченело Жасан, и после ее смерти были отосланы куда-то в Че-Эвресар.