Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– А кем он работал?
– Провизором в аптеке. В той же, где работала и его мать, которая скончалась примерно за год до этих событий. Кстати, старуха-соседка утверждает, что Костя Маркелов, несмотря на свои полновесные к тому времени двадцать три, был классическим маменькиным сынком. Мать контролировала каждый его шаг, в том числе всячески препятствовала общению с девушками. Так что Элла, скорее всего, стала его первой и покамест единственной женщиной.
– М-да, а жизнь меж тем учит, что как раз из таких вот зачморенных маменькиных сынков
– Ну, бывает и так, а бывает и эдак, – пожал плечами Мешок. – Да, и еще: в показаниях Маркелова есть один очень важный момент – он настаивал, что за каждое сношение с Эллой Калугиной платил девушке 300 долларов США.
– Я, конечно, отстал от жизни, но думается мне, что это ставка очень недешевой проститутки. Очень интересно. И что же?
– Элла, естественно, сей факт отрицала. Суд также не принял этот момент к сведению. Согласно показаниям свидетелей, семья Маркеловых всегда жила очень скромно, даже бедно. Зарплата провизора не дотягивала и до 250 баксов. Так что совершенно непонятно, откуда у Маркелова могли взяться такие деньги. Сам он на этот счет ничего пояснить не смог. Или не захотел.
В кабинет начальника осторожно просунулась голова Тараса:
– Пал Андреич, можно?
– Можно – Машку за ляжку. А в милиции – разрешите! – гаркнул Жмых.
– Виноват! Разрешите?
– Валяй, заходи. Что там у тебя? Только быстро. У меня, между прочим, сегодня законный прогул.
Шевченко просочился в кабинет весь и доложил. Кратко и быстро:
– Только что звонили «транспортники» по поводу Демидыча. Просили срочно приехать вместе с ним.
– Что, будут отправлять в Москву для опознания? – оживился Мешечко.
– Вроде нет, – обломал Тарас. – Говорят, какие-то обстоятельства у них изменились, что ли? В общем, хрен их поймешь.
– Хорошо, бери Сергеича и поезжайте, – распорядился Жмых. – Только обязательно отзвонитесь по результатам.
– Вас понял. Исчезаем…
– Так, Андрей, на чем бишь мы с тобой остановились? Ах, да! Что думаешь предпринять по поводу Калугиных?
– Предлагаю попробовать оперативное внедрение.
– Эк-кие ты умные слова знаешь, – крякнул Жмых. – Поясни!
– Мы выяснили, что последние полтора года соседи сдают комнату Маркелова азербайджанцам. Жильцы там постоянно меняются, но ведут себя тихо и платят исправно, поэтому претензий к ним нет.
– Ну и чего?
– Я предлагаю на какое-то время подселить туда Джамалова. Он бы и за бабами приглядел, а заодно разговоры Кулагиных послушал.
– Каким образом послушал?
– У комнаты азеров с Калугиными общая стенка.
– Допустим. И чего ты хочешь от них услышать?
– Да у меня никак из головы деньги не идут, о которых якобы было упомянуто в письме Маркелова, – признался Андрей. – Что за деньги? При чем здесь деньги?
Павел Андреевич задумался.
– На то, чтобы оформить прослушку, неделя уйдет, не меньше.
Заместитель посмотрел на него с легкой
– Разве я произнес глагол «оформить»? У нас же собственный Вучетич имеется. Равно как направленный радиомикрофон, полученный стараниями Геши Певзнера.
– А я-то, идиот, думал, что у нас еще и кодекс есть, – проворчал Жмых. – Но тут ты прав, Андрей. Хрен с ним, с кодексом, когда в перспективе очередной глухарек на токовище вырисовывается. Вот только я не вполне понимаю: каким образом ты планируешь засунуть туда Ильдара? Тупо подселить к землякам? А как же в таком разе организовать прослушку?
– Нет, землякам придется временно освободить жилплощадь для Джамалова. Учитывая, что они там вечно тусуются-меняются, съезжают-приезжают, едва ли Калугины учуют подмену. Правда, – Мешечко слегка замялся, – потребуются кое-какие расходы. Чтобы предоставить гостям города временное жилище.
– Не «кое-какие», а именно что расходы! – сварливо уточнил Павел Андреевич. – Ладно, думаю, что смогу выбить деньги под эту тему. С упором на личный контроль со стороны господина генерала. А что, может, под таким соусом не будет большим грехом и с добавочкой попросить? – оживился начальник. – Деньги на оперрасходы лишними не бывают. А? Что по этому поводу думает товарищ заместитель?
– То же, что и товарищ начальник.
– Правильно думает товарищ заместитель! Хорошо, Андрей. Начинайте готовить это свое оперативное внедрение, – подвел черту Жмых. – У тебя всё? Больше ничего поведать не желаешь?
– Да вроде бы остальное в рабочем порядке. Разве что с новым клиентом… Третий день пошел как приняли, а народ уже вешается.
– Это ты про Гурцелая? Знаю, мне Ильдар уже жаловался. Что, и правда, такой душный тип?
– Душный – не то слово. Просто тварь конченая. С замашками хозяина жизни.
– Ничего, держитесь. Скоро Гришка Холин из отпуска выйдет, уж он-то даст ему просраться. Конченые твари – его конек.
– Согласен. С возвращением Холина полегче будет.
– Вообще-то, Андрей, я тебя за другое спросить хотел. Или ты надеешься, что я, со склерозом своим старческим, уже и позабыл про наш с тобой давний разговор?
– Какой разговор?
– За «крота» в наших стенах, – напомнил Жмых, резко посуровев. – Есть что доложить? Или опять одни домыслы?
– Домыслы, – честно признался Мешок. – Вернее так: подозрения есть, а доказательств нет.
– Андрей, а может, ты все-таки добросовестно заблуждаешься?
Мешок сделался серьезен:
– Нет, Павел Андреевич. После событий на Фонтанке ничем другим наши промахи последних месяцев внятно объяснить нельзя.
– Допустим. Но доказательств у тебя нет, и, когда они появятся, неизвестно, – Жмых наморщил лоб и побарабанил пальцами по столу. – Тогда, следуя твоей логике, количество промахов будет только множиться… М-да… Андрюш, но, раз такое дело, может, нам с тобой пришла пора взять грех на душу, да и к уэсбэшникам обратиться? Или к кураторам из старших братьев?