Год активного солнца
Шрифт:
Обычный свинг.
После многочасового перелета музыка успокаивает.
За столиком сидим мы вдвоем: я и Саша Руденко.
Саша сидит тихо, утомленно полуприкрыв веки. Видно, и ему приятна эта негромкая музыка.
Блюз.
Знакомый блюз. Никак не могу вспомнить, где я его слышал.
Вообще-то говоря, джаз, по моему непрофессиональному мнению, ушел в прошлое и сегодня представляется несколько архаичным. Но теперь он мне удивительно приятен. Синкопы одомашнили огромный зал, создали обстановку интима. Видно, покой действует на людей завораживающе. Все вокруг переговариваются вполголоса, смеются
Мы медленно потягиваем виски и разглядываем публику. С Сашей я встречался всего лишь раз — в Серпухове. Столкнувшись с ним в академии накануне вылета на симпозиум в Австралию, я едва признал его. Но, разговорившись, быстро восстановил в памяти детали нашей единственной встречи. С Сашей легко, а это весьма существенно: ведь угрюмый, вечно чем-то недовольный спутник может основательно подпортить настроение, особенно когда ты за границей и оторван от привычной среды. Да, Саша Руденко идеальный партнер. Чего стоит хотя бы его сдержанность и мягкость! Мы сидим в ресторане битый час, и за все это время Саша не сказал и двух слов, лишь осведомился в самом начале, что мы будем пить. Услышав, что я хочу виски, он сразу согласился — не знаю, из вежливости ли или просто совпали наши желания. И вот мы молча потягиваем микроскопические дозы виски. Вспомнив наши московско-тбилисские застолья с обильными закусками и возлияниями, я невольно улыбнулся. Что ж, иногда не грех отдать дань иным традициям, подчиниться иным требованиям. Может, это чувство чуждости всему, что тебя окружает, усугубляется расстоянием? Интересно, испытывал бы я такое приятное волнение, смешанное с острым чувством ностальгии, если бы эта таинственная Австралия находилась в каком-нибудь получасе лета от моей страны? Чужая страна кажется тем более привлекательной и таинственной, чем дальше и недоступней она, чем разительней отличаются быт, жизнь, обычаи.
Саша сидит, вольготно откинувшись на мягкую спинку стула, и потягивает виски из высокого хрустального бокала. Время от времени мы одновременно закуриваем, словно совпали фазы наших желаний.
По телу разливается приятная истома, как будто оно обрело невесомость. Я чувствую, как постепенно заворачиваюсь в туман. Мне все больше начинают нравиться уют ресторанного зала, голубоватый свет, льющийся откуда-то сверху, зарницы реклам за толстым оконным стеклом, негромкое убаюкивающее пение.
Внезапно зал как бы ожил.
Блюз сменился головокружительным разухабистым ритмом.
Несколько пар пошли танцевать.
Только теперь я заметил возле рояля небольшую площадку для танцев. Она резко выделялась на фоне пола, плотно устланного пружинящими коврами.
Неожиданно вдали мелькнул знакомый силуэт. Вне всякого сомнения, это был наш давешний корреспондент, интервьюировавший нас в сиднейском аэропорту.
Она в длинном черном платье. Блестящая ткань, браслет и бусы словно бы отталкивают от себя голубоватый свет и, отражая его, причудливо мерцают. В руках у нее удлиненная кожаная сумочка.
Она о чем-то переговаривается с метрдотелем и незаметно оглядывает зал. Метрдотель тоже стал внимательно осматривать зал. Я догадался, что корреспондент ищет нас, но встать и пойти ей навстречу я все же не решился. В отеле прорва иностранных физиков. Некоторых я видел и в ресторане. Может, она ищет здесь кого-нибудь из них?..
Внезапно наши глаза встретились. Корреспондент тут же улыбнулась, помахала мне рукой и направилась к нашему столику.
Ее высокая изящная фигура привлекла внимание Саши. Видно, и он узнал в ней нашу недавнюю знакомую.
Мы быстро встали и сделали шаг навстречу корреспонденту. В поисках свободного стула я незаметно оглядел ближайшие столики и даже не заметил, как возле нас оказался официант. Он заученным движением ловко поставил к столу стул и с радушной улыбкой предложил даме сесть.
Мы подождали, пока сядет наша гостья, и потом опустились на свои стулья. Официант стоял в стороне, ожидая заказа.
— Что вы изволите пить? — обратился я к даме.
— Апельсинового соку! — Слова корреспондента были обращены непосредственно к официанту.
Тонкими длинными пальцами она открыла сумочку и достала пачку сигарет. Саша, спохватившись, протянул ей наши. Дама положила свои сигареты на стол и осторожно вытянула сигарету из Сашиного коробка. Я предупредительно щелкнул зажигалкой. Дама прикурила, затянулась и, подняв голову вверх, энергично выпустила дым к потолку. Потом, попросив разрешения, взяла в руки Сашин коробок и стала внимательно его изучать.
Официант принес апельсиновый сок. Потом вежливо сделал шаг назад и испарился.
Дама положила сигарету в пепельницу, вновь открыла свою сумочку и протянула нам газеты. Наш приезд освещен довольно широко. На одной фотографии я пью кока-колу, на другой — выхожу из автобуса, а на третьей — беседую с австрийским коллегой в перерыве между заседаниями.
— Довольны ли вы работой симпозиума?
Я взглянул на Сашу, как бы давая ему возможность высказаться.
— Симпозиум проходит очень интересно.
На стандартный вопрос, естественно, последовал столь же стандартный ответ.
— Как вы думаете, не ложится ли физика элементарных частиц непосильным грузом на плечи экономики вашей страны? Насколько я знаю, ваша наука — довольно дорогое удовольствие.
На этот раз вопрос обращен непосредственно ко мне. Но Саша, не заметив взгляда корреспондента, снова ответил сам:
— Ничего не поделаешь, наука требует расходов. Высокий уровень развития науки и техники дает нам возможность решать сложнейшие проблемы. Но сложные проблемы требуют и больших затрат. По-вашему, физика плазмы — менее дорогая наука? Решение сложных проблем имеет одно немаловажное преимущество: некоторое время спустя оно сторицей возвращает все затраты. Человечество никогда не остается внакладе, пытаясь решить труднейшие задачи. В свое время огромных затрат потребовало приручение атомной энергии. Но можно ли представить современный мир без атомной энергетики?
— Насколько я знаю, на атомные электростанции приходится лишь четыре процента всей электроэнергии, вырабатываемой на земном шаре традиционными способами. Если же говорить о нас, австралийцах, а также о наших соседях из Новой Зеландии, Индонезии и Малайзии, то мы еще не использовали ни одного киловатта атомной электроэнергии.
— Вы правы, на сегодняшний день доля атомной электроэнергетики составляет лишь пять процентов общего баланса, но не надо забывать, что через пару десятков лет она будет составлять уже двадцать процентов.