Год дурака
Шрифт:
— Он писал совсем не те слова, которые диктовали.
— Я рада, что учительница не диктовала второклассникам слово «фелляция», — сказала я.
— Каким образом оценить уровень его грамотности, если он отказывается выполнять контрольные задания?
— Я думаю, если ребенок смог правильно написать «афедрональный», то и со словами покороче он тоже справится, — промямлила я.
— Учительница английского уже на грани нервного срыва от его постоянных вопросов: как перевести на английский «руки не доходят»? а слово «перелай»? а выражение «склеить ласты»?
— Я очень ей сочувствую, но, скорее всего, Игорьком движет искренний интерес…
— А вот контрольная по математике…
— Опять «два»? Ответы неправильные?
— Правильные. Но где запись решения? Учительница обвинила Игоря, что он списал ответы у соседа, на что было заявлено, что это так же несправедливо, как кастрация Тьюринга[3].
— Вряд ли дети поняли, что значит «кастрация»…
— Он не стал дожидаться перемены, чтобы просветить их.
— Вы опасаетесь, что это обострило их фрейдистские страхи? — робко предположила я.
— Мне кажется, вы не осознаете всей серьезности ситуации. Он совершенно отбился от рук.
— Я слышала, что у одаренных детей часто возникают проблемы с дисциплиной, так как, легко решая школьные задачи, они переживают постоянную скуку и…
— Уже сейчас он демонстрирует наклонности юного девианта…
— Или программиста…
— Грубит направо и налево…
— Конечно, мы не можем понять все, что он говорит, но уверяю вас, не все эти слова грубые…
Директриса хлопнула по столу ладонью.
— Вы спорите со мной?!
— Я? Нет, — я втянула голову в плечи, ощущая себя маленькой провинившейся школьницей. — Просто Игорек не так плох, как вам могло показаться. Это все, что я пытаюсь сказать.
— Без сомнений, он еще не достиг нижней точки своего падения. Но он уже совершил серьезное преступление, за которое, будь он старше, ему пришлось бы отбывать тюремное заключение.
— Что? — прошептала я. Мое сердце вдруг провалилось куда-то в ноги, и в груди стало пусто-пусто.
— Он украл дорогостоящее школьное оборудование. Анатомический разборный макет торса человека.
— Насколько дорогостоящее?
— Семь тысяч рублей.
За квартиру я отдавала сумму немногим больше, и у меня защипало в носу.
— Я… мы извинимся, мы вернем… Но… как это произошло? Вы абсолютно уверены, что это сделал Игорек?
— Макет был доставлен утром четверга, и примерно за пятнадцать минут до окончания первого урока завхоз самолично внес его в кабинет биологии и оставил на столе, заперев за собой дверь. Отмечу, что учительница биологии со второй половины среды отсутствовала по болезни. Тогда же, в четверг, Игорь решил прогулять урок труда, шедший вторым уроком. Поскольку он знал, что во время уроков в коридорах дежурит охранник, отлавливая праздношатающихся учеников, он самовольно взял с вахты ключ от кабинета биологии и направился туда. Еще до окончания урока учительница физики увидела Игоря, выбегающего из кабинета биологии, прижимая к себе рюкзак. Она остановила его и отчитала, после чего взяла ключ, брошенный на стол в кабинете, заперла кабинет и отнесла ключ ко мне, рассказав о проступке Игоря. Ключ оставался у меня. Спустя некоторое время, решив проверить возникшие у меня подозрения, я спустилась в кабинет и обнаружила, что макет пропал.
— Макет был большой? Он поместился бы в рюкзак?
— Большой, но компактно сложенный в коробке в разобранном виде, да и рюкзаки у школьников не маленькие. В случае, если макет не будет найден, вам придется компенсировать его полную стоимость. Кроме того, я надеюсь, вы понимаете, что после произошедшего я обязана сообщить в полицию с последующей за тем постановкой его на учет в детскую комнату. Тем более что в прошлом году он уже совершал кражу в нашей школе.
— О, нет, — ужаснулась я. — Пожалуйста… пожалуйста… мы все оплатим, если потребуется… будем следить за ним в десять глаз… можно ли как-то избежать полиции?
Директриса задумалась. Пока длилось молчание, я отчетливо слышала, как мои нервы хрустят, как снег под ногами.
— По выходным в школе продолжаются завершающие ремонтные работы, — наконец сжалилась директор. — Вы могли бы помочь нам. Возможно, вы умеете стелить ламинат или устанавливать пластиковые окна?
— Я умею оттирать землей надписи со столов.
Директриса устало вздохнула.
— Ладно. Мы как-нибудь найдем вам применение.
Я вышла из школы совершенно убитая. Деструктор ждал меня на лавочке, прячась под стетсоном от пока по-летнему жаркого солнца.
— Ты должен вернуть макет!
— У меня его нет.
— Но директриса считает, что это ты его украл!
— Я знаю. Но я этого не делал. Зачем мне анатомический макет? Захоти я полюбоваться на внутренности, у меня есть Интернет.
— Даже если ты не брал его, обстоятельства против тебя. Тебе придется компенсировать его стоимость.
— Я понимаю. Но я действительно этого не делал.
— Ты обязан рассказать Эрику, — я едва не рыдала.
— Я сам разберусь.
— Директриса сказала, это уже не в первый раз… Что она имела в виду?
— Неважно.
— Нет, ты мне расскажешь, или я немедленно отправлюсь к твоему отцу!
Деструктор злобно стрельнул в меня глазами из-под стетсона.
— Ладно. Это случилось в прошлом году. У нас была математика. «Цифра 10», — сказала учительница. Я поправил ее, что цифры — это ряд от 0 до 9, числа же состоят из цифр, и 10 — это уже число. Тогда она сказала, что нет никакой разницы, и велела мне встать в угол. Стоя в углу, я догадался, что ее раздражение вызвано тем, что она осознала собственную профессиональную несостоятельность. Я ужасно разозлился. Взрослые так часто лажают, но никогда не признают свои ошибки. Когда урок закончился, и учительница вышла из класса, я, сублимируя агрессию, сгреб с ее стола ручки, карандаши, записную книжку и выбросил их в окно. Она обвинила меня в краже, и с тех пор у нас отвратительные отношения.
«Сублимируя…», — мысленно отметила я. Надо сказать Эрику, что Фрейда Деструктору читать все-таки рановато. Пусть предложит ему что-нибудь безобидное — Юнга, например.
— Теперь мне понятно, почему ты не хотел звать к директору папу — один раз попавшись, второй раз доверия к себе не ждешь, даже если действительно невиновен. Но, Игорек… я уверена, Эрик бы все понял правильно.
— Он разочаруется во мне.
— Уверена, этого не произойдет.
— Мама уже во мне разочаровалась. Иначе она бы не уехала, — выпалил Деструктор и натянул стетсон на лицо. — Ты слишком переживаешь за меня. Не волнуйся. Я смогу найти эти деньги.