Год наших падений
Шрифт:
Я уткнулась лицом ему в шею, где бы с радостью осталась навечно.
– Я все равно иногда раскисаю.
Он пригладил мои волосы под своей рукой и понизил голос.
– Не пойми меня неправильно. Если я когда-нибудь увижу на видео, как ты несешься по льду и забиваешь, то расплачусь, как девочка. – Его губы коснулись моей щеки. – Но потом я сниму с тебя пару предметов одежды и вспомню, что жизнь хороша.
Хоть это и была почти самая приятная вещь, которую когда-либо говорил мне Хартли, меня по-прежнему
– Хартли?
– Да, красавица?
– Что, если я не смогу… быть с тобой? И получать удовольствие.
Его рука сжалась вокруг меня.
– Но ты можешь.
– Но что, если потом не смогу?
– Ладно. А что, если я бы сломал не ногу, а шею? Мы можем лежать тут и представлять кучу дерьмовых сценариев. А можем еще немного пообниматься.
– Просто… – Я сделала вдох. – Просто я люблю тебя, Хартли.
– Я знаю, красавица. – И он снова поцеловал меня.
***
Позже я встала и, следуя совету врача из неотложной помощи, отвезла себя в ванную Хартли, чтобы пописать. Еще я воспользовалась его зубной щеткой, потому что не думала, что он был бы против. А потом вернулась в его постель.
Он спал.
Устроившись рядом с ним, я натянула на нас простыню и покрывало. И перед тем, как закрыть глаза, поцеловала Хартли в плечо. Просто потому, что могла.
Глава 21
Старые дедки
Кори
Когда наутро я открыла глаза, Хартли держал меня за руку, а его большой палец медленно гладил мою ладонь. Я повернулась к нему и увидела на его прекрасном лице безмятежность. Его глаза были закрыты. Поскольку он не смотрел на меня, я не стала убирать с лица огромную счастливую усмешку, которая там появилась.
– Это самая лучшая вещь на земле, – сонно пробормотал он. – Просыпаться рядом с тобой. Наверное, я наконец-то сделал в своей жизни что-то хорошее.
Какое-то время мы лениво нежились и молчали. В воскресенье не было такого места, где мне надо было бы быть, кроме как здесь, рядом с Хартли. Я поднесла его руку к губам и поцеловала ее.
– Хартли, – шепнула я. – В тот вечер, когда я напилась, ты сказал, что тебе надо разгрести кое-какое дерьмо.
– Да, и я это сделал.
– Что это было?
Он повернул голову, открыл глаза и посмотрел на меня.
– Я не хочу говорить о ней, когда лежу рядом с тобой.
– О ней? Стася имеет к этому какое-то отношение?
– Довольно большое, – ответил он. – И даже не знает об этом.
Что?
– Ну, теперь ты обязан мне рассказать.
Он лег на живот и положил подбородок на локоть.
– Вообще,
– Да, – тихо сказала я, поглаживая его шею. Я могла бы ласкать его весь день напролет.
– Он сделал моей маме ребенка, когда им обоим было по восемнадцать. Она работала в его загородном клубе официанткой. – Он открыл глаза и снова взглянул на меня. – Мамина история, кстати, научила меня быть осторожным – очень и очень. Когда ты в следующий раз пойдешь к доктору, можешь спросить его о…?
О противозачаточных.
– Хорошо. – С таблетками, вероятно, могли возникнуть проблемы – из-за тромбов. Но спросить я могла.
Прежде, чем продолжить, Хартли закрыл глаза.
– Когда я был маленьким, родители отца каждый месяц посылали нам деньги. Но когда мне исполнилось шесть, перестали, и начать должен был он. Однако он ни разу не дал нам ни цента.
– Молодец какой, – промолвила я. – И твоя мама ничего у него не потребовала?
Он покачал головой.
– Не захотела публично ставить его в неудобное положение. Хотя у нее самой положение едва ли было удобным. Ни денег, ни мужа, который научил бы меня завязывать шнурки на коньках… – Он замолчал. Я наклонилась и прижалась губами к бархатистой коже его плеча. – М-м-м… – Он улыбнулся. – О чем я там говорил?
Я перестала его целовать.
– О своем засранце-отце.
– Точно. В общем, вот он я, вкалываю, как проклятый, в священных стенах Хакнесса. Я научился не вспоминать о нем, разве что когда вижу его имя в газетах.
– Серьезно?
Хартли кивнул.
– Он кинопродюсер… очень успешный. Важная шишка. И от этого мне тоже срывало башню. Я думал, что если стану успешным, то, может, он признает меня. Даже этот колледж выбрал из-за него.
– Но это замечательный колледж.
– Замечательный, если у тебя нет гигантского предубеждения против богатых людей. Так-то я бы скорее учился по спортивной стипендии где-нибудь в Мичигане. Но я поступил сюда, потому что он – его выпускник.
– Пожалуйста, только не говори, что жалеешь о поступлении в Хакнесс. – Я потерлась о него носом.
– Я этого не сказал. – Хартли поцеловал меня в ухо. – Просто я выбрал Хакнесс по неверным причинам, и от этого моя куча дерьма стала больше.
Я переместила себя на его спину и раскинулась там, словно он был столом.
– А как твой отец связан со Стасей? – спросила я.
– Точно, – сказал он. Потом сделал глубокий вдох. – Каллахан, когда ты прижимаешь к моей спине свою грудь, мне трудно соображать.