Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило
Шрифт:
Не дожидаясь ответа, герцог приподнял бокал, аккуратно пригубил и прикрыл глаза, наслаждаясь ароматом и вкусом божественного напитка.
– А может быть, вы желаете фносского? Я заметил, что у вас в сережках сверкает фносский камень. Говорят, этот самоцвет притягивает перемены в Судьбе, а потому покровительствует игрокам, ворам и обманщикам. Вот уж кого бы я никогда не заподозрил в каких-либо тонкостях и подковерных играх, так это эльфов. В том мире, откуда был родом мой предок, эльфов считали любимчиками богов, а иногда – и настоящими богами. Разве может бог быть несовершенным?
Слуга, повинуясь знаку господина, с поклоном предложил мэтрессе Аниэль
– Я с удовольствием предложу вам и знаменитого вина ваших соотечественников. Просто я почему-то думал, что вы любительница экзотики. У такой потрясающей женщины, как вы, должен быть утонченный, изысканный вкус, позволяющий предвосхитить совершенство будущей жемчужины еще тогда, когда в покрытую илом раковину моллюска попадает обычная песчинка. Позвольте поднять тост – за красоту!
Герцог Артур снова отсалютовал мэтрессе Аниэль, отпил глоток вина и, спохватившись, поднял бокал настречу третьему участнику совместных посиделок.
Тот не принимал участие в разговоре эльфийки и пелаверинского герцога по очень важной причине: он ел.
Со смаком вгрызался в гусиную тушку, отфыркиваясь и хлюпая, втягивал масляными губами мягкую яблочную начинку, жевал один пирог за другим, хрустел жесткими злыми луковицами, обмакивая их «для вкуса» в горчичный мед, обглыдывал кости, не слишком заботясь об их принадлежности, выкидывал огрызок и с шумом запивал пищу вином. Любым. Главное, чтобы бокал был побольше.
У виночерпия, подливавшего уважемому гостю, на лице застыло странное выражение: юноша явно был готов выполнять свои обязанности сколь угодно долго, только чтобы господин Уфгас был доволен и не вздумал подзакусить преданным слугой…
Аниэль сердито поджала губы, глядя на варварские манеры голодного викинга. Сколько ж можно жрать… И тут же, чтоб хозяева дворца чего-нибудь не заподозрили, поспешила улыбнуться.
Эльфы выносливы. Госпожа Аниэль держала фальшивую улыбку уже больше трех недель. Мать ее, эльфийскую эту выносливость…
Вечер бала-маскарада в Анжери мелькнул, как солнечный блик. Верней, если придираться к словам, как лунный отсвет на бегущей воде. Посреди ночи Аниэль разбудил Аэллиас – старый добрый друг, восьмиюродный брат со стороны матери.
У кентавров есть смешная поговорка, что из сотни жеребят один обязательно хромает. В клане Аниэль Аэллиас и был тем самым «хромым жеребенком». В качестве хобби, призванном скрасить долгую эльфийскую жизнь, он избрал увлекательный, но коварный, предательский, непредсказуемый предмет – странников из других миров. Они иногда находились - в городах, деревнях, на пустынных дорогах – люди и не-люди с растерянными лицами, бредущие из ниоткуда в никуда. Странники говорили на непонятных языках, а потом, если получалось выучить нормальное наречие, рассказывали о страшно далеких, странных землях и невероятных артефактах. Мир, и без того бесконечно удивительный, бледнел и тушевался перед картинами, рисовавшимися в воображении о тайнах и загадках других миров.
Собственно, сама идея о существовании множества реальностей макроэргической Вселенной, для эльфов новостью не была. Как говорится – прыгали, знаем. Но вот странники… Какая потрясающая загадка Природы: человек, вдруг оказавшийся в совершенно новых, непривычных обстоятельствах! Что он будет делать? Умрет? Выживет? Выживет и будет вести себя незаметно? Будет вести себя вызывающе, и проживет недолго? Будет действовать с дальним прицелом, и, даже если умрет, все равно, в каком-то смысле выживет? А может быть…
Переселившиеся из других миров люди, которым довелось встретиться с магистром Аэллиасом, продемонстрировали весьма неожиданный вариант поведения: они изменили мир. Не весь, хвала Природе, но уже достаточно. И Аэллиас, вдруг догадавшийся, почему люди от переживаний именно лысеют, теперь рвал на себе волосы, придумывая, как же спасать мир от этих самых «новаторов-экспериментаторов».
Если оставить возвышенные речи о мироустройстве, дело было в следующем. Около ста лет назад Аэллиас заинтересовался – в научно-магическом смысле слова - молодым мужчиной, перенесшися из другого мира и назвавшегося Артуром Пендраконычем. Молодой, крепкий, и, на беду окружающих, инициативный. Пендраконыч не отчаивался, обнаружив себя вдали от друзей и родственников (по рассказам Аэллиаса, он был этому даже рад). А проявившего интерес к его судьбе эльфа по-хорошему попросил подсказать, чем же здесь, в этом мире, можно заняться, чтобы по-быстрому завоевать королевство, жениться на принцессе, завалить дракона и искупаться в его сокровищах.
Аэллиас, гномы его за язык клещами тянули, подсказал. Вот, дескать, герцогство на востоке Кавладора. Каменистое плато, зажатое между тремя горными хребтами – Шан-Тяйским с северо-востока, Тривернским с запада и Восточным Шумеретом… нет, не с востока, а с юга.
Потом Аэллиас оправдывался: дескать, хотел спасти драконье племя. И действительно, Артур Пендраконыч полыхающую огнем «родню» не трогал. Просто не успел, слишком много дел навалилось. Через два месяца после судьбоносной встречи с Аэллиасом Артура нашли в постели кавладорской принцессы Илоны; еще через неделю Илона и Артур официально сочетались браком, и уехали в Пелаверино – не очень счастливый отец невесты, король Лорк, скептически насупившись, решил испытать зятя, предоставив ему земли в управление.
Через два часа после того, как нога Артура Первого ступила на земли, новоиспеченный герцог устроил советчику и другу Аэллиасу форменную истерику. Он вдруг обнаружил, что в Пелаверино, собственно, ничего, кроме уже упоминавшихся камней, нет. Единственное месторождение золота, да и то – фальшивого. Воды мало. Торговля бедная. Единственная тропа, по которой неспешно бредут караваны с шелком из Вечной Империи Ци в Кавладор и дальше на запад, проходит через узкое ущелье, перекрыть которое, усадив на склоны три десятка лучников, ничего не стоит…
Аэллиас взялся помочь.
Первое сомнение в правильности предпринимаемых действий у магистра Аэллиса появилось лет двадцать спустя, когда по отстроенным на средства Кавладора и Вечной Империи Ци прекрасным дорогам герцогства пошли караваны с востока на запад и с юга на север. К тому времени из-под земли били семь волшебных родников – волшебных не по свойствам воды, а по происхождению - эльфы чуть друг дружке уши не поотрывали, когда герцог Артур объявил конкурс на право благоустраивать пелаверинские каменные пустоши. В столице герцогства – одинокий унылый замок постепенно разросся до полноценного города – постоянно «тусовались», как говорил Пендраконыч, от двух до десяти тысяч наемников разных рас, готовых услужить любому, кто заплатит. В Вертано и только что основанный Бёфери потянулись искатели приключений – ведь герцог любому вору и грабителю предоставлял шанс начать новую – только, пожалуйста, честную! – жизнь. Особенно Артур привечал таких же, как и он сам, бедолаг, странников из других миров.