Год первый
Шрифт:
– Ты бы этого не допустила. Не раскрыла бы его местонахождение.
– Я бы ничего не рассказала, но существуют и другие способы отследить наши контакты. Нельзя рисковать. Он проинструктировал, как поступить, если я решу озвучить в эфире его информацию. Нужно будет уничтожить мой рабочий компьютер, все записи. А потом уносить ноги.
– Но куда?
– Я не могу рассказать.
– Потому что твой источник сообщил это по секрету?
– Точно. Но если…
– Тс-с-с! Слышишь? – не дожидаясь ответа, Фред схватила Арлис за руку и затащила в помещение,
– Похоже на мотоцикл. Мародеры?
– Да, они любят такие. Легче объезжать препятствия. – Фред сделала знак замолчать и потянула спутницу прочь от разбитой витрины в глубь магазина, чтобы спрятаться в густой тени.
Арлис открыла рот, чтобы задать вопрос, но стажер яростно замотала головой.
Совсем рядом послышались звук разбитого стекла и громкий хохот. Затем ревущий мотоцикл пронесся мимо и затих вдали.
Фред вскинула руку, жестом приказывая ждать, и они просидели молча еще несколько секунд.
– Некоторые из них слышат не хуже летучих мышей. А иногда передвигаются группами. Лучше не рисковать.
Облегченно выдохнув, Арлис осмотрелась по сторонам. Вдоль стен громоздились пустые стеллажи. Если раньше по центру и стояли витрины, то сейчас их кто-то вышвырнул.
По полу были разбросаны несколько разных моделей обуви, сумки и носки.
– Удивлена, что грабители не разворовали все.
– Мародеры забирают что хотят, а остальное портят: мочатся или еще что похуже. Они не хотят, чтобы кто-то получил даже то, что им самим не нужно. Так что сейчас они в основном занимаются погромами.
Фред вывела Арлис наружу, прокралась к перекрестку и долго смотрела по сторонам, прежде чем подать знак, что можно пересекать улицу. Обе девушки старались двигаться быстро, но тихо.
– Мародеры напиваются или употребляют наркотики, – продолжила рассказывать стажер, – а потом поджигают здания и стреляют из пистолетов. Объезжают окрестности в поисках тех, кто прячется недостаточно быстро или бегает слишком медленно. Охотятся и избивают людей. А иногда и убивают. И теперь принялись за обыски.
– Они обыскивают прохожих?
– Нет, осматривают здание за зданием. Те, в которых живут люди. Вернее, жили. Именно мертвецы пока удерживают Мародеров от разграбления некоторых домов. Но это ненадолго. Скоро они продолжат крушить, забирать все, что вздумается, и калечить невинных жертв. – Фред резко остановилась и посмотрела на пустую машину. – Вчера здесь этого не было. Видишь, Мародеры пытались пробраться и сюда, но улицы почти полностью перекрыты. Пассажиры не забрали свои вещи. Поклажа оказалась слишком тяжелой, чтобы захватить, когда пришлось убегать. Рынок уже близко.
– Этот район – один из безопасных?
– В достаточной мере, если соблюдать осторожность, – улыбнулась Фред.
Затем остановилась перед заколоченным складским зданием. Арлис нахмурилась, увидев незнакомые символы, нарисованные краской на деревянных досках.
– Что они означают?
– Э-э… Можно сказать, это пожелание удачи. Внутри сейчас
– Откуда ты знаешь?
Но Фред уже раздвинула две доски и скользнула внутрь.
– Всего вам доброго, – сказала она, затем обернулась и пояснила спутнице: – Это что-то вроде пароля.
Арлис сомкнула за собой ограду, и вокруг воцарилась кромешная тьма без единого лучика света. Затем включился фонарик.
– Кто это с тобой, Фред?
– Привет, Ти Джей. Это Арлис, моя коллега, она хорошая.
– Ты привела ее, чтобы поселить в одном из безопасных районов?
– Не сейчас. Она хочет взять у кого-нибудь интервью, и я решила заскочить сюда, чтобы захватить пару банок консервов для пополнения запасов на телестанции. Как Ной? – Не дождавшись от собеседника ответа, Фред сделала шаг вперед. – Ти Джей, ты же знаешь, что я бы не привела сюда того, кто хочет навредить.
– Можно причинить вред, даже не желая того.
– Пожалуйста, перестаньте светить мне прямо в лицо, – прохладно произнесла Арлис. – Тогда я сумела бы все объяснить сама. – Луч фонаря медленно сместился ниже, и она продолжила: – Думаю, выпуски новостей вскоре прекратятся. Осталось совсем мало каналов, которые до сих пор могут и желают работать. Но информация имеет огромное значение. Даже если ее не так много. Не знаю, сколько людей еще смотрит наши эфиры, но они в состоянии передать новости дальше. По моим приблизительным оценкам, вещание прекратится через несколько дней, максимум – через неделю. Так что, пока этого не произошло, мне бы хотелось делать свою работу. Потом придется искать другие способы делиться информацией.
– Так что там за фигня насчет интервью?
– Хочу рассказать в эфире чью-то личную историю. Чтобы другие люди услышали не меня, а кого-то другого, кто проходит через творящийся вокруг ужас. Потому что такой рассказ важен. Только это сейчас и важно.
– Вы собираетесь поведать чью-то историю?
– Я хочу, чтобы вы сами поведали свою историю, – поправила Арлис. – Чтобы вы обратились ко всем тем людям, которые еще держатся, выживают, и рассказали, что думаете, что чувствуете, как справляетесь. Даже если это услышит всего один человек, возможно, это поможет ему продержаться чуть дольше.
– Поговори с ней, Ти Джей. Это будет правильно.
– Никаких имен, – добавила Арлис. – Я назову вас как-то иначе. И никаких адресов. Я не стану упоминать, где состоялась наша беседа. Я принесла диктофон, и если вы скажете «Не для протокола», то сразу выключу его.
– Вы планируете выпустить это в сегодняшний эфир?
– Я собираюсь попросить руководителя транслировать запись каждый час вплоть до вечернего выпуска. А завтра, если получится, постараюсь пообщаться с кем-то еще, узнать его историю и повторить то же самое. Нынешние времена не станут концом света. Мы этого не допустим. Мародерам не удастся сломить нас. Мы справимся с ними. Выживем, несмотря ни на что. Я хочу, чтобы вы поведали вашу правду.