Год первый
Шрифт:
– Он… Он тянется к груди!
– Ну а чего ты хотела от парня?
– В книгах пишут, что недоношенные… Ого, он сразу же присосался! Видимо, сильно проголодался. И… О боже! Антония на подходе!
– Она не захотела оставаться одна в темноте. Давай я положу Дункана в инкубатор.
– Нет, не надо. Я его держу. Пусть поест. А я… буду… тужиться.
– Вот так! Теперь еще раз, как следует!
– Стараюсь!
– Хорошо, хорошо, спокойно. Расслабься, дыши. Нужно поднатужиться. Как можно сильнее. Давай! А вот и Антония. Посмотри в зеркало, Кэти. Помоги
Роженица набрала воздух в легкие и выпустила его с низким воплем. Джонас подхватил головку малышки, развернул девочку за плечи, и та скользнула ему прямо в руки.
– Добро пожаловать, Антония.
– Она не кричит. Она молчит! Что-то не так?
– Дай ей пару секунд. – Джонас очистил рот и нос младенца, растер крошечную грудь. – Давай же, Антония, мы знаем, что ты не хочешь показаться плаксой, но мама будет рада услышать твой голос. – Затем он обратился уже к Кэти: – С малышкой все хорошо. Я вижу в ней свет, а не тьму. Вижу жизнь, а не смерть.
– Что…
– Вот так. – Джонас облегченно усмехнулся, когда ребенок испустил громкий, недовольный и будто слегка оскорбленный крик. – Отлично, кожа тоже уже розовеет. Антония просто решила вначале немного осмотреться. Она настоящая красавица, мамочка.
– Посмотри на ее милую лысую головку. – Кэти прижала дочку к себе.
– Ага, братишка явно забрал себе всю волосатость. Но дай Антонии время, и, уверен, она догонит и перегонит Дункана. Перерезаю пуповину. Если здоровяк закончил с перекусом, то я бы хотел обтереть его как следует, взвесить и проверить еще пару вещей. Приготовься тужиться, сейчас выйдет плацента.
– Думаю, это будет полегче, чем родить близнецов.
Джонас забрал Дункана у Кэти, тщательно обтер, измерил пульс, взвесил, проверил рефлексы. – Шесть фунтов и две унции [12] . Отличный вес даже для доношенного ребенка. Отличная работа, мамочка!
– Она смотрит на меня. Наверное, это не так, но кажется, будто Антония меня разглядывает. Будто уже знает, что я ее мать.
– Конечно же, знает. – Джонас пристально изучил младенца у себя на руках и ощутил… исходившие от него восторг и тихую, спокойную любовь. – Дункан сейчас ненадолго отправится в инкубатор, а я займусь девочкой. И потом принесу тебе попить, – пообещал он Кэти, обтирая Антонию. – И что-нибудь поесть, если удастся найти. Твоя дочурка весит пять фунтов и десять унций [13] . Совсем неплохо!
12
Чуть меньше 2 кг 800 г.
13
Около 2 кг 500 г.
– Схватки!
– Отлично, давай закончим с родами. Я подставил утку, так что тужься, чемпион!
Когда схватки миновали, Кэти молча откинулась на кровать и дождалась, пока Джонас вытрет пот с ее лица, а потом сжала его пальцы.
– Ты сказал,
– Просто немного увлекся моментом. – Джонас шагнул назад и попытался высвободить руку, но Кэти только усилила хватку и посмотрела на него.
– Я тоже в последние несколько недель видела вещи, которые не имели смысла. Как в сказках и фантастических фильмах. Ты один из тех, кого называют Уникумами?
– Кэти, ты переутомилась и должна…
– Ты помог появиться на свет моим детям. Помог обрести семью. Смысл… – Ее голос задрожал, а из глаз полились слезы. – Смысл жизни. За это я буду благодарна тебе до конца своих дней. И буду вспоминать каждый раз, глядя на близнецов. И если отчасти я родила здоровых детей благодаря твоим способностям, то рада, что ты отличаешься от остальных.
– Я не знаю, откуда у меня этот дар и кто я такой вообще. – К глазам Джонаса подступили слезы, и он обнаружил, что уже сам цепляется за руку Кэти, как за спасательный круг. – Я не знаю. Я вижу тень приближающейся смерти, травмы или болезни. Вижу, как они произойдут. Но не могу их предотвратить.
– Ты заметил свет жизни в моих детях и во мне. Я знаю, кто ты. Ты – мое личное чудо.
– Я собирался покончить с собой. – Признание опустошило Джонаса, и он опустился на край кровати, стараясь взять себя в руки.
– Нет, только не это!
– Если бы ты подъехала на пять минут позже, я был бы уже мертв. Не мог больше выносить такое количество смертей. Но когда я увидел исходящий от тебя свет… Думаю, ты тоже стала для меня личным чудом.
– Можешь еще немного подержать меня за руку? – спросила Кэти, слегка ослабляя хватку.
– Конечно. Конечно, могу.
В ответ она положила голову на плечо Джонаса.
Он услышал быстрые и торопливые шаги, а потом различил, как Рейчел зовет его по имени, и крикнул:
– Мы здесь! – Затем пояснил Кэти: – Это доктор. Лучше поздно, чем никогда.
– Кому нужен был врач? – Рейчел заглянула в палату, посмотрела на Джонаса, затем на инкубаторы. – Вот это да! Твоя работа?
– Она немного помогла, – ответил он.
– Похоже, вы и вдвоем отлично справились. Я доктор Хопман, – представилась она и воскликнула, когда молодая мать обернулась: – Кэти! Кэти Парсони, так?
– Да. – Слезы по лицу женщины полились ручьем, и она протянула руку, по-прежнему прижимаясь к Джонасу. – Вы живы.
– Да. Как и вы. И ваши дети. Я сейчас осмотрю их, а затем вас.
– Дункан весит шесть фунтов и две унции, – отчитался медик. – А Антония – пять фунтов и десять унций. Не успел измерить их рост.
– Ты проделал самое главное. Как чувствует себя мама? – спросила Рейчел, наклоняясь к Дункану.
– Усталая, голодная, благодарная, грустная, счастливая. Я испытываю весь набор эмоций. Доктор Хопман поддержала меня, когда умерла моя мать, и заботилась о ней. И об отце тоже.
– Это Джонас привез их в больницу, – сказала Рейчел, обернулась к коллеге и пояснила: – Росс и Энджела Маклеод.