Год тигра и дракона. Живая Глина
Шрифт:
Догадка билась в мозгу, как… как живая рыбка на сковородке, но Людмила стиснула зубы и не позволила себе думать дальше. Слишком уж простым и жутким мог оказаться ответ.
И тут далеко-далеко, где-то на другом конце подземелья робким и неверным огоньком блеснул свет. То ли обман зрения, то ли какой-то призрачный светляк, пляшущий под сводами гробницы, то ли… Факел. Где-то впереди пробирался между рядами глиняных воинов тoт, кто не боялся погони и мог позволить себе освещать путь.
«Стало быть, мне – туда», - решительно поджала губы Люся и сделала несколько остoрожных шагов. Под ногами у нее что-то негромко и сухо хрустнуло, будто на полу откуда-то взялся хворост, но девушка прогнала
Чжао ао
Нито не хочет умирать – ни кузнечик, ни стрекоза, ни ящерица, ни собака, ни oскопленный раб, ни император. Все хотят жить,исступлено цепляясь за каждый вздох. Только ничтожные твари бессильно скулят, а от попыток владык сберечь свое драгоценное пламя содрогаются горы, горит земля и кипит море. Пожалуй, никто из рожденных женщиной, не жаждал вечной жизни так, как человек по имени Ин Чжэн 4. И, уже став повелителем Поднебесной, объединив все царства, перекроив земли по своему усмотрению, заведя собственые порядки, он устремился к бессмертию ещё сильнее. Он так отчаянно искал вожделенный эликсир, что увлек идеей даже самого своего хладнокровного слугу. Самого скептичного, самого циничного, самого равнодушного. Словно внезапно вспыхнувший огонь азарта разнесся по долинам чужой души, подгоняемый горячим пустынным ветром императорской воли.
«А старик всего лишь боялся смерти, - мысленно усмехнулся Чжао Гао.
– До поноса боялся, до рвоты,и впадал в неистовство, стоило ему представить себя куском разлагающегося смердящего мяса».
Вместе они объездили все храмы и святыни, посетили всех знаменитых целителей, нашли всех отшельников и, разумеется, познакомились со всеми шарлатанами и мошенниками Поднебесной. Пилюли бессмертия ни у кого так и не нашлось, зато отыскалось множество любопытнейших записей, заинтересовавших Чжао Гао. Тогда и родился его личный План.
Первым делом главный евнух отговорил упрямого императора от идеи похоронить в усыпальнице живых воинов. Слухи, умело пущенные в армии,тоже сыграли свою роль. Реальная угроза кровавого бунта, знаете ли, это вам не шутки. Доблестные солдаты не хотели умирать, а Чао Гао не нужны были их гниющие трупы. Такое вот редкое совпадение пожеланий.
Все уже придумано,и придумано, к слову, не людьми, а богами. Раз Нюйва слепила людей из глины и оживила их,то почему же одни люди не могут слепить других людей? Конечно, чтобы вдохнуть душу в глину, нужно быть богом. Но разве Чжао Гао потребны чьи-то живые души? Пфе! С ними только морока одна! Тела, крепкого тела, и сознания, а следовательно, и воли,которую можно подчинить, вполне хватит.
Кто знал, что хитрый старик Цинь Шихуанди окажетcя куда предусмотрительнее, чем ожидалось? Кто ведал, что в тайне от главного евнуха он позовет другого даоса,и тот сделает заклятье на крови?
Точеные черты Чжао Гао искажала отвратительная судорога злобы каждый раз,когда он вспоминал свое поражение. Едва стихли последние стоны замурованных живьем строителей, а последний из несчастных испустил дух, он пришел сюда и стоял на этом самом месте, расточая свою силу без всякого толка. Ни единый терракотовый воин не шелохнулся, ни одна глиняная лошадь ухом не повела! И, евнух готов был поклясться, мертвый император, там, под тяжеленной крышкой своего гроба, в этот миг хохотал во все горло над неудачником.
Без высшей воли богини Нюйвы, без живой крови наследника империи Цинь, могущественное заклинание не работало. Не работало оно, хоть умри, хоть отдай всю энергию ци капля за каплей! И если с императорской кровью ещё можно что-то придумать,то богиню не принудить – ни угрозами, ни
Оставалось только запастись терпением и ждать. Чего? Божественной оплошности. Боги слишком сильны, а потому неосторожны и неосмотрительны. Это как, зачерпнув ладонями воды из речки, никогда не донести её до рта, не расплескав. А малой букашке хватит и одной капли, чтобы вдоволь напиться.
Так тигр ждет в тростниковых зарослях возле тропы, ведущей к водопою. Бдительно и даже мысли не допуcкая, что никогда больше не ступит на эту тропу копытце жертвы. Он точно знает, добыча обязательно придет. Рано или поздно. Ждать, кстати, пришлось не так уж и долго.
Две крошечные рыбки выпали из рук Нюйвы. Как и почему? Да какая разница! Значит, на то была Воля Небес.
Чжао Гао сoвладал с внутренним трепетом, успокоил дыхание, уравновесил потоки энергии в собственном теле. Словно медленно вошел в прохладные воды озера, ощущая лишь спокойствие, граничащее с вожделенной для каждого даоса абсолютной безмятежностью. Вот теперь можно делать всё.
Каждый надрез, сделанный на коже мальчишки, был идеален – глубины и ширины, потребной, чтобы императорская кровь вытекала с нужной скоростью, заполняя тайный резервуар под саркофагом. Цзы Ин должен оставаться живым,и когда его кровь смешается с жидким серебром,и когда этой смесью наполнятся желоба и потечет она к терракотовым воинам. Затем он умрет. Чудесная смерть,что ни говори, просто обессилеть и заснуть. Далеко не каждому так везет.
Закончив вскрывать вены мальчишки, Чжао Гао блаженно зажмурился. Казалось, уши слышали, как тихо шелестит золотой песок утекающих мгновений, последних мговений в череде долгих лет подчинения и унижений. Его спина больше никогда не согнется в поклоне, не обoжжет презрением ничей взор, и не найдется языка, который посмеет ему приказать... Небеса, как же это хорошо!
Все у него получилось. Всё сбылось,что загадывалось. Теперь темная рыбка оживит солдат, белая дарует им сознание, а затем кровь небесной девы подчинит глиняное войско воле одного человека. А когда над Поднебесной снова взойдет солнце – это будет уже совсем другой мир.
4 Таково было личное имя Цинь Шихуанди
Люся
Человеку непривычному все китайцы кажутся одинаковыми, на одно лицо. Люся сама такой была, когда они с Танечкой только-только сошли на берег в Шанхае. Одинаковые, как песчинки на берегу. Тысячи их! Как муравьи, ей-богу. Но не прошло и месяца, как с глаз будто спала пелена, и Людмила с удивлением поняла, что вокруг нее – люди,и у них есть лица, и все они разные,и не слишком-то отличаются от европейцев. Но нужно было очутиться в совсем уж древнем Китае, чтобы не просто научиться отличать чусца от ханьца, но и привыкнуть к этому. К тому, что вокруг нее сейчас нет никаких китайцев, единой нации, одного народа, а есть жители Чу, уроженцы ань или солдаты Цинь.
Так вот сейчас Люся осторожно пробиралась именно между рядами воинов Цинь. И неважно, что все они до единого были сделаны из обожженной глины – среди них все равно не нашлось бы одинаковых. И самое главное – у них были лица. Настоящие человеческие лица. И Люся не могла отделаться от чувства, что на самом деле терракотовые воины – живые. Что где-то там, под доспехами, под cлоями глины спрятались всамделишные человеческие сердца. Что они просто замерли на полушаге, полу-вздохе – и ждут лишь легкого толчка, невесомого прикосновения чуда, чтобы ожить. И тогда – расправив плечи, покрепче сжав оружие, глиняная армия слаженно шагнет вперед – и присягнет тому, кто сумел их разбудить…