Год у американских полярников
Шрифт:
В те дни, когда мы рано управлялись со своей работой, Дейв и Джон Дитмар обращались ко мне с одной и той же просьбой:
— Игор, может быть, ты отпустишь нас сделать восхождение на одну из этих горушек, которые нас окружают. Ведь мы альпинисты, и уехать отсюда, не побывав там, будет обидно.
И вот в один прекрасный день, когда мы рано завершили работу, я сдался, разрешил им «сбегать» на одну из горушек, которые, казалось, были совсем рядом. Парни обрадовались, положили в карманы несколько банок пеммикана и чуть было так и не отправились. Но я заставил их взять лёгонький нейлоновый рюкзак со спальным мешком и ракетницей с несколькими красными ракетами. И вот Дейв и Джон все дальше и дальше уходили
Мы зажгли мощную бензиновую лампу, потом собрали все ненужные нам одежды и чехлы, все это облили машинным маслом и бензином и подожгли. Получился огромный костёр. Наши натянутые нервы требовали действия. Поэтому Джон Джонс сделал ещё и масляные факелы на палках, с которыми мы ходили туда-сюда. Почти всю ночь мы не спали: жгли костёр, махали факелами, кричали, но с чёрных молчаливых склонов не доносилось ни звука.
Но вот начал брезжить рассвет следующего короткого дня. И вдруг в предрассветных сумерках мы, не спавшие всю ночь, заметили движущуюся тень, а за ней вторую. Тени двигались к палаткам. Я бросил факел и побежал навстречу. Вот уже первая усталая фигура рядом. Идёт тяжело, расставляя широко ноги.
Ну конечно, они и должны так идти, мелькнула мысль, и я бросился навстречу этой фигуре, скинул свои варежки и стал совать пальцы под шнуровку ботинка, вдоль носков, вниз, ожидая почувствовать холод помертвевших отмороженных ног. Но в лицо пахнул тёплый запах здорового, разогревшегося в работе тела. Это было просто чудо. Потом я нетерпеливо, почти грубо стащил варежку с этого человека и почувствовал тёплую, нормальную руку.
— Все в порядке, Игор, мы о'кей, — говорил, улыбаясь, Дейв (это был он). — Там, наверху, на вершине было очень тепло, не так, как здесь. И мы поэтому решили там посидеть, отдохнуть от холода нашего озера, подождать зарю, чтобы не спускаться в темноте.
И тут я понял, в чём дело. Конечно же озеро Ванда было расположено в области глубокой инверсии, то есть в условиях, когда температура воздуха вверху выше, чем внизу. В этом огромном котловане при полном безветрии холодный воздух со склонов как бы стекал вниз и стоял над озером, а вверху было тепло.
Безмерная радость охватила меня, отчаяние сменилось чувством полного облегчения. И до сих пор это «приключение» вспоминается как одно из самых ярких в моей антарктической жизни. Тот день был объявлен у нас «праздником возвращения», смысл которого был понятен лишь нам.
А работа продвигалась вперёд и вперёд. Мы уже твёрдо знали, что через дно озера вверх в воду поступает довольно большой, во много раз больше среднего по Земле, лоток тепла. По-видимому, именно его влиянием объясняется повышенная температура воды у дна.
Пора было бы прилетать вертолётам. Ведь бензин и масло для двигателей были уже на исходе, да и погода, чувствовалось, начала меняться: на небе появилась пелена облаков, и стало вдруг очень тепло. Мы ещё раз проверили, укрепили палатки и вещи «на улице», и не напрасно. Ночью мы проснулись от содроганий нашего жилища. Начался ветер, он все более усиливался и к середине следующего дня достиг уже силы урагана.
Следующую ночь мы уже почти не спали. Казалось, ветер вот-вот сорвёт палатку. Из предосторожности мы, когда раздевались, сложили все свои верхние вещи в спальные мешки, которые были обвязаны альпинистской верёвкой, тянущейся к толстому колу, вмороженному в лёд. Ветер бушевал два дня, а потом начал стихать. Все это время мы просто лежали в мешках, отдыхали и сохраняли силы. Ведь мы уже начали слегка экономить на еде. И вдруг в один прекрасный день мы услышали характерный, отличный от всего хлюпающий шум. Его нельзя было ни с чем спутать: «Вертолёты!!»
Пулями выскочили мы из мешков и, наполовину одетые, вылезли из палатки. Два красных вертолёта уже стояли метрах в пятидесяти от нас. Винты вращались лишь по инерции. Я бросился к машинам. Из одной из них вылезла знакомая фигура, хлопнулась на льду, поднялась и пошла в мою сторону. Это был Дасти.
Через полчаса от «временной станции озера Ванда» на льду остались лишь тёмные подтаявшие круги от примёрзших полов палаток.
Через несколько лет интерес к озеру и сухим долинам привёл к тому, что на берегу его была создана постоянно действующая новозеландская антарктическая станция с тем же названием Ванда. На берегу озера было проведено глубокое бурение, которое показало, что на глубине в несколько сот метров под ним залегает слой вечной мерзлоты. Казалось бы, вопрос о повышенном потоке тепла в озеро снизу должен быть снят. Но вдруг обнаружилось, что имеются свидетельства наличия тёплых подземных вод, поступающих к дну озера Ванда откуда-то сбоку. Может быть, именно из-за этого температура воды озера в его придонных горизонтах все время чуть колебалась. Ведь другую причину таких колебаний найти трудно.
Меня всегда интересовало, именем какой женщины названо это удивительное озеро. Я навёл справки, просмотрел много литературы и нашёл ответ, который меня разочаровал. Оказалось, что озеро названо вовсе не в честь женщины, а именем одной из собак-лаек капитана Скотта. Судьба её была необычной. Во время плавания в Антарктиду в большой шторм эту собаку смыло за борт и, казалось, она погибла. Но прошло время, и один из следующих валов снова забросил мокрую, но ещё живую собаку на палубу. Она потом исправно служила исследователям на шестом континенте. Её счастливое спасение не было забыто. Именем этой лайки и было названо озеро Ванда. Остаётся только гадать, в честь кого была названа собака.
Метеориты Антарктиды
Уж о чём я в тот далёкий год не думал, работая в сухих долинах Земли Виктории, — это о метеоритах. Когда в 1958 году я уезжал на свою первую зимовку, учёный секретарь Комитета по метеоритике АН СССР Евгений Леонидович Кринов умолял меня попробовать поискать железные метеориты в Антарктиде. Он даже дал мне специальный магнитный «притягиватель» метеоритов — палку с мощным магнитом на конце. Но мне было некогда, и я вскоре прекратил это занятие. Меня не вдохновляло и то, что за всю предыдущую историю освоения Антарктиды на этом континенте было найдено лишь четыре метеорита.
Однако позже я пожалел, что бросил поиски метеоритов. Это было в 1969 году, когда группа японских учёных-гляциологов, занимавшихся изучением льда в горах королевы Фабиола, неожиданно нашла прямо на поверхности ледника странный кусочек камня, оказавшийся метеоритом. Посмотрев вокруг внимательнее, учёные нашли в этом районе ещё восемь метеоритов. И самое удивительное — это не были многочисленные остатки одного расколовшегося метеорита, как это случалось иногда ранее. Нет! Находили самые разные типы метеоритов. Все это дало возможность учёным предположить, что в место находок метеориты принесены льдом из центральных частей Антарктиды.