Год у американских полярников
Шрифт:
И все ещё громче и веселее расхохотались и заговорили, обсуждая вопрос, почему действительно в американских фильмах столько насилия и почему американцам нравится, чтобы их представляли в кино как кровожадных суперменов, которые при каждом удобном случае бьют кулаком в морду или стреляют в живот…
Каждый чиф гордится тем, что он чиф. Ведь обычно, чтобы получить это звание, надо прослужить во флоте не менее десяти лет, причём прослужить десять лет не на берегу, а на кораблях. Поэтому все чифы прекрасные моряки, большинство из них побывало во многих странах света. Они шутят, что знают все языки мира, правда, это знание ограничивается вопросами о пиве и красивых девушках.
Надо сказать, что чифы живут отдельно от матросов. Командование считает их отличными специалистами и бережёт эти кадры. Чифы живут, пожалуй, лучше всех в Мак-Мердо. Они имеют лучший в Мак-Мердо клуб, который называется «Гарольд клаб», как и самый популярный среди моряков клуб в Сан-Франциско. Два дома, в которых живут чифы, отлично оборудованы. Они соединены с клубом, так что чифы могут ходить в клуб, не выходя на улицу, прямо в домашней обуви.
В жилых домиках очень чисто и тихо. Сказываются морская привычка к аккуратности и привычка стараться меньше мешать друг другу. Ведь вся жизнь этих людей проходит в сравнительно тесных помещениях, где много людей, где всегда половина их спит, а половина бодрствует.
Клуб чифов — это большое помещение, перегороженное тонкой стеной. По одну сторону от неё кинозал, по другую — бар. В стене, перегораживающей помещение, сделаны два окна, так что, сидя на высоком стуле у стойки бара, ты можешь через них смотреть фильм. Стены клуба украшены цветными фотографиями девиц из журнала «Плейбой». Это необходимый атрибут многих американских полярных станций. Как правило, на фотографиях — красотки с минимальным количеством одежды.
Младшие офицеры живут вместе с матросами и не имеют права заходить в «Гарольд клаб».' Как-то я стал свидетелем шуточного приёма двух моряков, которым только что было присвоено звание «чиф-петти-офисерс», в среду бывалых чифов. Эта процедура, которая называется «инишиэйшен», то есть «посвящение», проходила в клубе чифов. Посвящение в чифы проходили Гарри Стассен и Джон Браун.
Гарри Стассену сорок лет, он женат, у него трое детей. Во флоте он служит уже пятнадцать лет. Стассен — завхоз госпиталя Мак-Мердо. По вечерам он работает барменом в офицерском клубе.
Джон Браун — электрик, помощник начальника электростанции Эда Габрилика.
Процедура посвящения началась в четыре часа в воскресенье. Сперва Стассен и Браун выступали в роли барменов. Вдвоём они представляли собой странное сочетание. Стассен — низенький, кругленький, похожий на Швейка, а Браун — высокий, черноволосый, с бородой.
На груди у Брауна на толстых стальных цепях висят два игрушечных деревянных якоря размером с полметра. На них написаны имя, фамилия и профессия чифа.
Когда он бегает по бару, стараясь обслужить каждого из строгих чифов, якоря смешно болтаются и мешают ему. В руке он держит старинный морской кендал времён парусного флота. Это высокий стеклянный стакан, заполненный жиром, в котором плавает горящий фитилёк. Стенки стакана покрыты слоем застывшего жира, и это защищает их от нагрева. Браун со своими якорями бежит так, будто ему приходится двигаться в тёмном трюме парусника прошлого. Поэтому в одной руке он держит кендал, а другой прикрывает слабый огонёк от ветра, возникающего, когда он бежит.
В этот день никто из курильщиков не пользовался зажигалкой: «Эй, Браун, огня!» — и Браун уже бежит с кендалом, гремя цепями своих якорей.
У Стассена тоже было два якоря, но он перестарался. Один из них был выше его самого и такой неудобный, что Гарри поставил было его в сторону, но строгий «мастер эт армс» заметил непорядок, и с тех пор Стассен всюду бегал со своим громадным якорем. Через некоторое время началась «торжественная часть» — шуточный суд над Стассеном и Брауном. Судья — старший чиф Миллиген. Каждый чиф может задать любой вопрос или потребовать выполнить любое своё желание. Основное, что ценится при ответах, — остроумие, и очень важно не обижаться на шутки над тобой. Тот же вариант «полярного юмора», что и в Мирном. Но кроме этого «подсудимые» должны знать много старых флотских традиций. В кинозале клуба поставили стол и три стула. Вошёл «судья» — чиф Миллиген, на нём чёрная мантия, парик. Вместе с ним присяжный, одетый в костюм Микки-Мауса. Суд должен решить, годятся ли Стассен и Браун в чифы.
Сначала присяжный зачитывает «дело» Брауна: «двенадцать лет во флоте, женат, трое детей».
— Вопросы?
Кто-то задал, но не по форме. Штраф три доллара. Кто-то позволил себе громкую реплику с места. Строгий судья поднял брови: штраф один доллар. Старший чиф собирает деньги.
— Что будем делать, годится он в чифы?
— Нет! — единодушно решает собрание. Испытание продолжается. Традиционная игра: «носилки». Брауну завязывают глаза. Осторожно ставят его на носилки. Трое поднимают их. Будущий чиф должен спрыгнуть. Он не знает высоту носилок, и поэтому это не легко. Ребята подвыпили, все выше поднимают носилки. Претендент наконец прыгает, но поздно — чифы уже решили: «Нет, не годен!»
Испытание продолжается. Теперь бедного Брауна сажают на «стул пыток». Перед стулом старинная колода пыток — доска с тремя выемками: одна в центре для шеи, две другие — для кистей рук. Браун кладёт свою голову и руки на доску. Старший чиф накрывает их второй доской, тоже с выемками, и запирает. Теперь Браун может только шевелить головой и кистями рук. Его заставляют в таком положении читать какие-то стихи. Но решение одно — «не годен».
Потом такому же испытанию подвергается Стассен. В конце концов после того, как ребята прошли ещё одно испытание — кормление друг друга кашей в полиэтиленовом мешке и на скорость, чифы решили: «годны», и суд кончился. Начальник зимовки вручил новым чифам заветные бронзовые якорьки — знаки различия, и посвящение окончилось.
На другой день оба чифа переехали в новое для них помещение. На память об этом дне они получат шуточные дипломы, где будет написано, что они выдержали экзамен на звание «хорошего товарища».
НА ЗЕМЛЕ ВИКТОРИИ
Тайна горячего котла
В полярной экспедиции бывают счастливы дважды — когда первый раз видят полярные льды, к которым так стремились, и тогда, когда оставляют этот лёд за кормой…
Наступило время, когда стало вдруг в середине дня почти светло. С одной стороны неба начала разливаться удивительного лимонного цвета заря. По нескольку часов в день тлела эта заря все ярче и ярче, но, так и не зажегшись солнцем, исчезала. Но всё-таки это был уже день, и все в Мак-Мердо зашевелилось. Лётчики выкатили из ангара и испытали в воздухе сначала один, потом второй вертолёт. Наконец можно было начинать весенний полевой сезон. А потом — домой, домой! Первой по времени проведения работой этого сезона у меня был полет на озеро, носящее романтическое, женское имя Ванда. Это озеро расположено на Земле Виктории в двухстах с лишним километрах от Мак-Мердо, по ту сторону пролива, в одном из немногих участков Антарктиды, не покрытых льдом. Эти участки располагались на гористых, возвышенных местах. Когда-то ледник покрывал всю эту территорию, но потом отступил, оставив широкие долины между горами, которые получили название «сухие долины». Эти долины действительно сухие. Хотя в них стекают с хребтов ледники, но они не производят воды. Дело в том, что весь снег, который выпадает здесь, весь лёд, сползающий по склонам, обычно превращается в пар, сублимируется, не переходя в воду из-за очень низких температур и высокой сухости воздуха.