Годы испытаний. Книга 1
Шрифт:
К прибрежным оборонительным позициям прокрадывалась настороженная тишина. Она не предвещала ничего доброго. В левобережных лесах и оврагах враг скрытно накапливал силы, подтягивал артиллерию и производил перегруппировку, готовясь с часу на час снова возобновить наступление.
Участок обороны, который занимал полк Канашова, имел выгодные позиции на возвышенностях, поросших кустарником и молодым лесом, хотя пересеченная оврагами и заболоченная пойма Днепра затруднила управление войсками. Танковая дивизия Мильдера охватила канашовский полк и отрезала его от основных
Перед рассветом возвратился с задания Андреев со своими разведчиками. Из его доклада Канашов понял, что противник начнет атаку этим утром. Командир полка решил навестить малочисленный первый батальон, которым командовал теперь командир минометной роты старший лейтенант Хорунжев, сменивший тяжело раненного Заморенкова. Канашов вызвал ординарца, и они поехали верхом на лошадях, но на полпути на участок обороны полка обрушился огневой налет вражеской артиллерий. Пришлось прервать путь и пересидеть в щелях третьего батальона, занимавшего оборону в сожженной деревне и прилегающих к ней высотах.
Вскоре после артиллерийского налета немцы повсеместно перешли в атаку. Канашов сразу отметил, что действуют не одни танки, как прежде, а с десантом автоматчиков. Если бы полк имел побольше минометов, то можно было быстро отсечь автоматчиков от танков, но в полку оставалось всего лишь пять минометов: два полковых и три батальонных, а главное - на полковом пункте боепитания оставалось очень мало мин.
Канашов доложил командиру дивизии о начале атаки и просил помочь артиллерийским огнем. Он опять вспомнил о первом батальоне и решил позвонить, как там идут дела, но телефонист сам позвал его к аппарату. Канашов взял трубку - и сразу лицо его помрачнело.
– Только что убит Хорунжев, - сообщил лейтенант Хвощев.
– Принимайте командование, товарищ лейтенант, - приказал Канашов и положил трубку. Потом поднес к глазам бинокль и стал наблюдать за полем боя. Противник вклинился в центре полка. «Понятно, комбат убит, управление потеряно». Канашов приказал командиру поддерживающего дивизиона дать сосредоточенный огонь на стыке первого и второго батальонов.
– Сам знаю, что мало у тебя «огурчиков» (огурчиками условно называли снаряды), но ты хоть один огневой налет сделай. Если расколют оборону полка, тогда их не сдержишь…
Канашов особенно тревожился за первый батальон, и он снова позвонил туда.
Следом позвонили из второго батальона и сообщили, что вражеская атака отбита. «Хорошо, - повеселел Канашов.- Мне бы только восстановить положение в центре полка…»
Майор Харин передал Канашову по телефону, что в полк на рассвете должен прийти маршевый батальон.
Командир полка положил трубку, подошел к амбразуре; прямо на его наблюдательный пункт с грохотом и лязгом шли несколько немецких танков. «Откуда они взялись?» - удивился Канашов.
Немецкие танки настойчиво приближались и вели огонь с ходу. Земля дрожала под их тяжестью. Теперь их было уже не пять, а восемь. «Ничего, - успокаивал себя Канашов, - мои артиллеристы встретят их».
Обстановка с каждой минутой усложнялась. Немецкие танки неожиданно изменили первоначальный курс и пошли правее наблюдательного пункта. Вражеские танкисты намеревались выйти лощиной в лес, наполовину уничтоженный огнем немецкой артиллерии, не зная того, что за лесом, расположилась в засаде наша танковая рота, присланная комдивом для усиления полка. Надеясь на танковый заслон, Канашов взял один взвод из роты Миронова для обороны своего НП. Взвод привел на НП парторг полка старший политрук Хромаков. Он доложил с тревогой в голосе Канашову, что по пути видел, как немецкие танки смяли и без того поредевший первый батальон…
– А где же наша танковая рота?
– резко повернувшись к Бурунову, спросил Канашов. Комиссар полка, недоуменно пожав плечами, отвечал:
– Как бы немецкие танки не прорвались и сюда, на НП. Тогда полк может дрогнуть, попятиться перед танками.
– Как думаете, - предложил спокойно Хромаков, - не вынести ли полковое знамя на высоту с кустарником? Там его весь полк будет видеть. Надо остановить гитлеровцев, и тогда мы всем полком перейдем в контратаку.
Комиссар вопросительно посмотрел на командира полка.
– Правильно, - согласился Канашов.
– Иди, Хромаков, организуй группу и выноси знамя. Бурунов останется здесь, а я - в первый батальон. Там дела плохи. Если немцы прорвутся опять в стыке - расколют оборону, как орех. Остановим немцев - подыму батальон и танковую роту в контратаку и ударю им во фланг.
Бурунов молча кивнул головой. Канашов ушел, а комиссар занялся наблюдением за полем боя. Совсем близко он услышал угрожающий лязг гусениц: из-за поворота дороги, огибающей редкий лес, показался танк. «Наши танки!
– чуть не вскрикнул от радости Бурунов.
– Откуда они?» Его тотчас позвали к телефону. В трубку кричал Канашов:
– Ты что наделал, комиссар? Зачем выпустил танки из засады? Ведь их сейчас уничтожат! Ты гляди, их обходит немец с флангов… Как не ты приказал? А кто же? Это же преступление! Передай мой приказ по рации, чтобы отошли немедленно на прежние позиции!
– надрываясь, кричал Канашов.
Бурунов безнадежно глядел в амбразуру: возвращать танки было поздно. Вырвавшись на равнину, они попали под фланговый огонь вражеских машин. Три наших танка сразу запылали дымными кострами. Два других продолжали вести неравный бой, отстреливаясь и медленно отходя.
В этот момент на наблюдательном пункте полка появился Русачев.
– Черт возьми, поторопился я, - сказал он сокрушенно, показывая на танки.
На наблюдательный пункт полка бежали с криком вражеские автоматчики. В стыке батальонов танки прорвали оборонительный участок. Что делать? Где же Канашов? Русачев попытался связаться со штабом дивизии, но штаб молчал. Немецкие автоматчики окружали наблюдательный пункт, пытаясь, по-видимому, захватить всех в плен. Комиссар приказал связным и ординарцам приготовиться к бою. Теперь они были отрезаны от главных сил полка, и неоткуда ждать помощи.