Годы прострации
Шрифт:
— Вы владелица этой машины, мадам? — осведомился полицейский.
— Да, — ответила мать. — Прибомбила ее сегодня утром.
— Можно взглянуть на ваши водительские права?
Мать поставила сумку себе на колени и передала мне телефон. Он выскользнул у меня из пальцев, упав между переключателем скоростей и моим сиденьем. Я потянулся, чтобы поднять его, но в результате только глубже загнал его под кресло. Пандора во весь голос жаловалась на начальника лондонской полиции. Водительские права мать нашла очень не скоро, предварительно перерыв всю сумку. Полицейский глянул на фотографию, затем уставился
— Полин, мы живем прямо-таки в полицейском государстве!
Наконец и стражу порядка удалось вставить слово:
— Вы знаете, почему я остановил вас, мадам?
— Нет, не знаю.
— Вы ехали, вихляя, и разговаривали по мобильному телефону.
— Вот мой сын, констебль, — мать указала на меня, — он болен раком, и я пыталась записать его на срочную консультацию…
— На срочную консультацию с особой, — перебил полицейский, — которая поливает грязью уважаемого государственного служащего?
Из-под пассажирского сиденья Пандора докладывала нам троим, что Харриет Харман [58] испортит любую вечеринку, потому что она законченная ханжа и чувство юмора у нее давно и надежно заблокировано.
Скрючившись в три погибели, я тщетно пытался дотянуться до телефона.
— Я напрочь забыла про закон, запрещающий пользоваться мобильником, — объяснялась мать с полицейским. — У меня заключительная стадия менопаузы. Гормоны просто взбесились.
— Пандора! — крикнул я, обращаясь к полу под сиденьем. — Заканчивай разговор! Мою мать допрашивает полиция.
58
Харриет Харман (р. 1950) — крупный британский политик. В 2007 г. была избрана заместителем председателя Лейбористской партии, исполняла обязанности представителя правительства в парламенте и занималась положением женщин в стране.
— Удачи с этими гадами, Полин! — гаркнула в ответ Пандора. А затем, благодарение Господу, отключила телефон.
Мать оштрафовали как злостную нарушительницу, содрав с нее 80 фунтов прямо «на месте происшествия». Это же натуральный грабеж! И чем, спрашивается, полиция отличается от разбойников с большой дороги?
Вторник, 27 ноября
С трудом выволок себя из постели. Мать отвезла меня на терапию и потребовала, чтобы ее впустили в комнату, где проводится лечение. Ей захотелось познакомиться с Салли.
Не понимаю, почему всем так нравится моя мать. Салли в итоге дала ей номер своего телефона и электронный адрес. За время их короткой беседы мать посоветовала Салли бросить Энтони, назвала место, где отлично стригут, и сообщила, что у нее дефицит витамина B6.
Она также довела до сведения Салли, что больничный халат на ней не смотрится:
— Носите пояс! И затяните его покрепче на талии!
— Ваша мама — просто фантастика! — восхитилась Салли, когда мать вышла в коридор. — Вот бы мне такую. Моя почти со мной не разговаривает и чуть не разорила отца. Она истратила целое состояние, скупая все, что связано с Клиффом Ричардом. На прошлой неделе
Из больницы мы поехали в книжный магазин. Мать опять припарковалась не по правилам, на двойной желтой линии. С целью отвадить дорожную полицию она нацарапала записку и сунула ее под дворник.
Уважаемая дорожная полиция,
Я припарковалась на двойной желтой линии, потому что мой сын лечится от рака простаты и слишком слаб, чтобы пройти пешком даже очень короткое расстояние. Если возникнет чрезвычайная ситуация и потребуется переставить машину, вы найдете меня в книжном магазине.
Бернард Хопкинс воскликнул, обнимая мою мать:
— Полин, ты просто загляденье!
— Бернард! — польщенно отозвалась мать. — Адриан говорил, что ты пытался наложить на себя руки.
Хопкинс рассмеялся:
— Я впал в глубокий мрачняк, потому что у меня кончились сигареты. Пойдем найдем паб со столиками на улице, чтобы можно было курить, и я тебе все расскажу.
И они удалились рука об руку, оставив на меня магазин. Час спустя явился инспектор дорожной полиции и спросил, знаю ли я Полин Моул. Я ответил, что мою мать вызвали по срочному делу.
— Так это вы тот самый сын, который не в состоянии пройти пешком пару метров? — сообразил инспектор.
Пришлось подтвердить его догадку. К несчастью, в этот момент я стоял на верхней ступеньке стремянки, наводя порядок на полке с поэзией. Инспектор дал мне десять минут на то, чтобы переставить машину. Когда он ушел, я немедленно позвонил матери. Она сказала, что они с Бернардом сидят снаружи «Розы и короны» и только что заказали вторую порцию выпивки. Минуло десять минут, мать не возвращалась, и я опять ей позвонил.
— Мы как раз закусываем! — заявила мать и велела мне самому переставить машину. Я напомнил ей, что у меня нет автостраховки, на что она ответила: — Какой же ты педант!
В трубке раздался странный хруст.
— Что это за звук? — встревожился я.
— Я ем маринованный лук, — объяснила мать.
Спустя несколько минут я увидел, как инспектор дорожной полиции прилепил квитанцию о штрафе на ветровое стекло «мазды». Матери придется раскошелиться на 60 фунтов, и это ей не по карману.
Она встала на опасный путь.
Среда, 28 ноября
В больницу на «мазде». После терапии мать предложила заехать на фермерский рынок за свежими курами. Говорит, у нее такое чувство, что цивилизация, которую мы построили, вот-вот развалится. А я только сейчас понял, что мать вызвалась возить меня в больницу и обратно не совсем из бескорыстных побуждений. Я для нее — предлог вырваться из дома, развеяться, сбежать от домашней рутины и мужа-инвалида. Последнюю квитанцию о штрафе она выбросила в сточную канаву: