Годы
Шрифт:
Он указал на деревья, крыши, небо.
— Нет, — возразил Николай, задергивая занавеску обратно. — Ошибаешься. Заключительного слова не будет. Не будет! — воскликнул он, выбрасывая вперед руку. — Потому что не было речи.
— Но ведь солнце встало. — Ренни опять указал на небо.
Это была правда. Солнце встало. Небо между трубами было ярко-голубым.
— Значит, я иду спать, — сказал Николай после некоторой паузы. Он отвернулся от окна. — Где Сара? — спросил он, оглядываясь вокруг.
Сара явно спала, свернувшись в углу и упершись головой в стал.
— Разбуди сестру, Магдалена, — Николай обернулся к Мэгги. Та посмотрела на Сару. Затем взяла со стола цветок и бросила им в сестру. Сара приоткрыла глаза.
— Пора, — сказала Мэгги, прикоснувшись к ее плечу.
— Уже? — вздохнула Сара. Она зевнула и потянулась. Ее взгляд остановился на Николае, как будто она наводила по нему фокус. Наконец она рассмеялась и воскликнула:
— Николай!
— Сара! — ответил он. Они улыбнулись друг другу. Затем он помог Саре встать, она неуверенно оперлась на сестру и потерла глаза.
— Как странно, — пробормотала она, оглядываясь. — Как странно…
Вокруг были грязные тарелки, пустые бокалы из-под вина, лепестки, крошки. В смешанном свете они выглядели прозаично, но не реально, мертвенно, но блистательно. А у окна собрались престарелые братья и сестры.
— Смотри, Мэгги, — шепнула Сара, обернувшись к сестре. — Смотри!
Люди у окна — мужчины в черно-белых выходных костюмах, женщины в ярко-красных, золотых и серебряных нарядах какое-то мгновение были похожи на каменные изваяния. Их платья ниспадали скульптурными складками. Но затем они задвигались, изменили позы, начали говорить.
— Можно тебя подвезти, Нелл? — предложила Китти Лассуэйд. — Меня машина ждет.
Элинор не ответила. Она смотрела на завешенные окна домов на той стороне площади. Стекла были испещрены золотыми бликами. Все выглядело таким чистым, свежим, девственным. В кронах деревьев возились голуби.
— У меня машина… — повторила Китти.
— Послушай, — сказала Элинор, подняв руку. Наверху граммофон играл «Боже, храни короля», но она имела в виду голубей, их воркование.
— Это ведь лесные голуби, да? — спросила Китти. Она склонила голову, прислушиваясь. «Только ты, крошка. Только ты, кро…» — ворковали они.
— Лесные голуби? — удивился Эдвард, поднося ладонь к уху.
— Там, на деревьях, — сказала Китти. Зеленовато-синие птицы возились на ветвях, что-то поклевывая и воркуя между собой.
Моррис стряхнул с жилета крошки.
— В такой час таким старикам, как мы, место в постели, — сказал он. — Я не видел восхода уже… уже…
— Зато в молодости, — вступил старый Патрик, хлопнув его по плечу, — нам ничего не стоило прокутить всю ночь! Помню, я поехал в Ковент-Гарден купить цветов для одной дамы…
Делия улыбнулась, как будто ей напомнили романтическую историю — о ней самой или о ком-то другом.
— А я… — начала Элинор и замолчала. Она вспомнила пустой кувшин из-под молока и листопад. Значит, тогда была осень. А сейчас — лето. Небо нежно-голубое, крыши на его фоне — лиловые, а трубы — цвета красного кирпича. Во всем — неземной покой и простота. — Метро закрыто, автобусы не ходят, — сказала Элинор, отворачиваясь от окна. — Как же мы доберемся до дома?
— Можно и пешком, — предложила Роза. — Ходьба нам не повредит.
— Особенно чудесным летним утром, — сказал Мартин.
По площади пронесся легкий ветерок. В тишине было слышно, как зашуршали ветви, чуть поднимаясь и опускаясь, от чего по воздуху будто прошла зеленая волна.
Затем распахнулась дверь. Пары, одна за другой, толпясь, стали входить в комнату — растрепанные, веселые — и брать свою одежду, шляпы, желая друг другу спокойной ночи.
— Как хорошо, что вы все пришли! — воскликнула Делия, обернувшись к ним и раскинув руки в стороны. — Спасибо, спасибо вам, что пришли! — прокричала она. — Посмотрите на букет Мэгги! — восхитилась она, беря разноцветный букет, который ей протянула Мэгги. — Как прелестно ты их подобрала! Посмотри, Элинор! — Она обернулась к сестре.
Но Элинор стояла спиной к ним. Она следила за такси, которое медленно объезжало площадь по кругу. Автомобиль остановился у подъезда через дом.
— Прелесть, правда? — сказала Делия, выставив цветы перед собой.
Элинор вздрогнула.
— Розы? Да… — Но она смотрела на такси. Из него вышел молодой человек; он заплатил шоферу. За ним появилась девушка в дорожном твидовом костюме. Молодой человек вставил ключ в дверь. — Вот… — прошептала Элинор, когда он открыл дверь и на мгновение остановился на пороге. — Вот! — повторила она, когда дверь захлопнулась за ним с глухим стуком.
Элинор повернулась лицом к комнате.
— И что теперь? — спросила она, глядя на Морриса, который допивал из бокала последние капли вина. — Что теперь? — Она протянула к нему руки.
Солнце встало, и в небе над домами были разлиты удивительная красота, простота и покой.