Golden Age
Шрифт:
– Бывает, - коротко ответила королева, опуская глаза и вновь занимаясь своим венком. Она уже пожалела, что взболтнула лишнее и пустила Люси туда, куда вход ей был заказан. Все же семья – это семья, и ей совсем не обязательно знать, что происходит между супругами. Треск терпения мужа Кара иногда действительно слышала – именно в такие моменты Эдмунд буравил ее предупреждающим взглядом, но сдерживался. И Кара понимала, что дальше уже сказанного заходить не следует. Искры между ними порой летели такие, что подожгли бы дворец, будь он выстроен из дерева, а не белого мрамора. Но без них и любовь не была столь страстной и пылкой…
– И все-таки эта орландка Питеру не пара, - заявила Люси, откладывая свою неоконченную работу. Кара мигом высмотрела неаккуратно заправленные концы стеблей. Девушка терпеть не могла долго и нудно чем-то заниматься, а вот Сьюзен наверняка сидит над своим венком часами. Люси вздохнула и с надеждой произнесла: - Может, что-нибудь сорвется, и Арханна не приедет?
– Нет уж, пусть приезжает! – перебила ее Кара и грозно сверкнула глазами. – Если она в беду угодит, то и Эдмунд от нее не отступится. Так что потерпишь, не умрешь, сестрица Люси!
– Прости, - после недолгого молчания сказала юная королева. – Я не это имела в виду. Конечно, я тоже хочу, чтобы у брата сложилось все благополучно, но…
– Но ты превращаешь все в трагедию, хотя должна бы радоваться за брата, - бросила недовольно Кара. Она все еще была обижена и не собиралась так легко забывать свою обиду. Люси, кажется, не осознавала, что ведет себя подобно ребенку, глупому, считающему, что брат принадлежит ей и только ей! Хорошо, что Эдмунда им делить не пришлось. Несмотря на их крепкую дружбу и взаимопонимание, Питер был Люси ближе. Однако какими бы доверительными ни были их с братом отношения, это не повод допускать подобных мыслей! – Я очень надеюсь, что по приезду Арханны ты не начнешь ее терроризировать. Хотя бы ради Питера. Люси?
– Что? – насупилась девушка. Кара пристально посмотрела на нее и покачала головой. Люси поджала губы и проворчала: - Ради Питера?.. Хорошо. Я подумаю над этим.
Кара кивнула и вышла, не забыв прихватить свой венок. Один из цветков выскользнул из него и закружился в воздухе, опускаясь на землю. Королева ахнула, подхватила его и поморщилась. Этот мимолетный испуг дал силе вырваться, и вот уже барвинок покачивается на упругом, свежем стебле, оплетшем ее пальцы. Виски тут же заныли. Кара вздохнула поглубже, борясь с мигренью, посмотрела на желающее жить растеньице и пошла на задний двор. Слуги склонили в почтении головы, но Кара чувствовала их взгляды меж лопаток. Зеленые листочки цветка зашевелились, будто реагируя на неудовольствие ведьмы – или то сквозняк шаловливо коснулся их? Девушка высокомерно подняла голову. Гордый, надменный вид исчез, лишь когда она оказалась на заднем дворе. Проскользнув в щель между створками ворот, королева отошла чуть дальше в лес и выбрала подходящее место. Земля была такой прохладной наощупь, густой и мягкой, плодородной. Не то что жесткая, точно камень, почва Теребинтии.
Цветок благодарно шевельнулся, когда Кара посадила его в выкопанную ямку. В тени светло-голубые лепестки барвинка в тени испускали слабое свечение, а может, это был обман зрения. Это создание было столь чистым и невинным, что королева не удержалась и подарила ему еще немного собственной энергии. Стебель тут же налился силой. Корни впились в землю с тем же рвением, с какой голову Кары пронзила жесточайшая мигрень. Даже массирование висков не помогло избавиться от этой ноющей боли. Увы, любая попытка колдовства оборачивалась подобным мучением, и тем сильнее оно было, чем больше девушка отдавала своей жизненной энергии. Брать взаймы у леса она не хотела: нарнийская природа была куда добрей и дружелюбней, и омрачать его красу было бы кощунством. Да и воспоминания о том, как по телу, в жилах и плоти струится чужая жизнь, комком вставали в горле… Так что, морщась от особенно неприятных приступов, Кара пошла обратно во дворец.
Слабость не покинула ее до самого вечера. Мигрень мешала мыслить трезво, дурманом била в самые слабые уголки разума, из-за чего Кара умудрилась повздорить с Люси, хотя та пришла мириться. И как так получилось? Пожалуй, из всей правящей семьи только у нее был талант создавать скандалы на ровном месте. Леди Сьюзен, ставшая тому свидетелем, неодобрительно покачала головой, но этим и ограничилась. На закате компания в общей гостиной была чисто женской – Питер чем-то был очень обеспокоен и сегодня не почтил присутствием уютный зал. Наверняка переживает из-за Эдмунда и Арханны. Интересно, за кого больше? Губы Кары тронула легкая усмешка, но не издевательская, а скорее добрая. С государем ее связывали уважительно-мягкие и теплые отношения. Не то что с леди Сьюзен…
Сквозь открытые настежь окна в гостиную ворвался свежий ветер, принесший с собой шелест листвы в лесу и аромат трав и цветов. Он был полон запахов и воспоминаний о чаще, через которую пролетел в один миг. Потоки воздуха задели Сьюзен, по-хулигански растрепав ей прическу, и едва коснулись Кары, но это легчайшее прикосновение принесло с собой смутную, неясную тревогу. Ведьма нахмурилась. «Горе, горе грядет…» - шептал ветер, или ей почудилось? Несвоевременный приступ мигрени сбил девушку с мысли. Или ей просто показалось, а беспокойство возникло из-за того, что ветер по-ночному прохладен, а она слишком легко одета?
Настроение в любом случае было испорчено. Люси, которую незаслуженно обидели, сидела неподалеку и читала какой-то свиток. Сьюзен ковырялась в своем венке – это занятие никогда не могло ей надоесть. Никто не нуждался в обществе Кары, и потому та покинула гостиную, так и не избавившись от осадка на сердце. Старшая королева проводила ее непроницаемым взглядом и внов вернулась к работе, подбирая самое удачное сочетание цветов для композиции. Подходить к делу так беспечно, как сестра, она не умела.
У нее, в отличии от Кары, настроение было просто превосходным. Таким оно осталось и на следующее утро несмотря на то, что Сьюзен легла поздно. Венок неожиданно захватил ее, и королева просидела за ним до поздней ночи. Кроме свечи, сами звезды дарили ей свое сияние, а луна с любопытством заглядывала под руки, перебирающие стебель за стеблем. Но даже потратив столько времени и сил, Сьюзен еще не достигла идеала, о котором мечтала, а значит, обязательно вернется и добьется своего! Ей не был чужд азарт, только он проявлялся в иных ситуациях, нежели у братьев и сестры.
Зато теперь она была уверена, что займется этим не в одиночку! Солнце едва успело взойти, а Питера уже след простыл – и куда так с места сорвался? Да еще в компании Ореиуса. Сьюзен понадеялась, что все в порядке. Жаль, что в это время она мирно спала, и причина столь скорого отъезда ей не была известна. Ждать долго ее выяснения не пришлось. Услышав, как отпирают ворота на переднем дворе, королева вышла на балкон и ахнула. Брат вернулся, но не один! Рядом с ним ехали верхом Эдмунд и Арханна, оба в вычурных орландских доспехах, которые дочери дипломата были явно великоваты. Это не мешало ей держаться в седле и вести беседу с государем. С ее уст не сходила счастливая улыбка.