Golden Age
Шрифт:
– Ты что! Мы должны помочь Арханне, она уже которую ночь не спит спокойно! – воскликнула девушка убежденно. Кара поморщилась и заявила:
– Для этого есть слуги. Мы-то тут причем?
– Кара, ты же прекрасно знаешь, что Арханна никому дочь не доверяет, - укоризненно посмотрела на нее Люси. – Откуда в тебе этот снобизм? Или тебя Сьюзен укусила?
– Снобизм леди Сьюзен распространяется лишь на людей низкого происхождения, - проворчала негромко Кара. – С Ее Верховным Величеством она дружна как ни с кем другим. И это не мешает ей держаться в стороне от кричащего младенца.
– Слушай, если ты не хочешь помочь Арханне, я тебя не держу! – возмутилась Люси и, отпустив ладонь девушки, ушла. Королева скрестила на груди руки и фыркнула. Помочь? Какого черта она должна помогать ухаживать за чьим-то ребенком, чужим, неродным? Только потому что это племянница Эдмунда? То же мне заслуга. Боль в висках только усилилась с новой надрывной трелью, донесшейся с конца коридора. О боги, как это можно слушать сутками напролет?! Как у родителей терпения хватает? Покои младшего короля и его супруги находились по соседству с покоями Питера и Арханны, так что Кара переживала сложный период родственничков с ними наравне. Дочь орландка рвалась воспитывать и обеспечивать сама, государь же вознамерился пройти вместе с женой этот сложный путь и поддерживать ее по мере сил. Но Кара-то на это не подписывалась! Вой и рев Франчески по ночам не давал спать. Не прошло и нескольких дней, за которые надежда на лучшее сменилась реализмом и осознанием, что в ближайший год минимум ситуация не изменится, как Кара потребовала у Эдмунда переезда. Ей надоело просыпаться по сто раз посреди ночи, чтобы послушать, как Арханна укачивает дочь! Франческу тихие колыбельные усыпляли, на ведьму же они не действовали, и она долго ворочалась, чтобы после ее выдернули из дремы новой трелью.
Казалось, аргументы ее железны и оспорить их невозможно. Эдмунд и сам был всему свидетелем, но неожиданно воспротивился переезду. Его нежелание менять обжитые покои звучало жалко и неправдоподобно. За словами сквозил совершенно иной смысл, причина, по которой младший король переехал поближе к брату, еще будучи подростком. Если что-то случится, то никого рядом с Питером не будет! Кто придет ему на выручку, если не младший брат? Арханна, хотя и отважна, в таком деле не помощник… Кара была наслышана о попытке отравления государя, канувшей в далекое прошлое, но тот случай слишком глубоко вошел в душу Эдмунду, чтобы он из-за младенческих истерик покинул свой пост десницы Верховного короля. Даже ради спокойного сна жены он не согласился на это и предложил переехать одной Каре, раз ей настолько невмоготу! Кара глубоко оскорбилась, демонстративно забрала подушку и одеяло – хотя их во дворце было в достатке, и ушла в другое крыло Кэр-Параваля. Долгожданная тишина ласкала уши, но заснуть так и не удалось. Всю ночь королева ворочалась, не ощущая рядом привычного тепла. «Ничего, придет!
– убеждала она себя. – Упрямство в нем играет, вот помучается и обязательно придет!». Однако воссоединения не произошло ни завтра, ни в последующие дни. Эдмунд радовался встрече с супругой, как и прежде, но вот отстаивать свои покои продолжал с завидным упорством. Никакие круги под глазами не могли поколебать его уверенности в собственной правоте. Секрет младшего короля Кара разгадала случайно, заглянув в рабочее время. Эдмунд бессовестно спал, уронив голову на руки, и даже жена не смогла его разбудить. При этом отставания от графика и застоя не наблюдалось, откуда следовал простой вывод: король переставил ночь и день, как и неразумная Франческа, и теперь работал при луне, а при солнце спал. Кара была глубоко возмущена подобным жульничеством, которого следовало ожидать: Эдмунд был очень изобретателен и хитер, но не только это задело девушку. Младший король, встав перед выбором меж женой и своим чертовым представлением о долге, без сомнений выбрал долг, пусть дело и было пустяковым. Менее больно от этого не становилось. Какой бы жаркой и пламенной ни была бы меж ними любовь, Кара чувствовала, что муж держится особняком, отдельно от нее. Да, он впустил жену в свои владения, в сферу жизни, которую ни с кем прежде не делил, но большего предоставлять не собирался. Кара занималась птицами и ведомством Нарнии, однако все остальное контролировал Эдмунд. В одиночку. Многое он тоже предпочитал делать самостоятельно, и не было в них такого единения, как у Питера с Арханной. Порой, глядя на вторую супружескую пару, Кара испытывала нечто, похожее на зависть. Они все делали вместе, проникая друг в друга, но не растворяясь один в другом. Государь и его жена были словно одним целым, в любой сфере жизни, - тем, чего Каре порой так не хватало…
Очередной приступ плача прервал эти размышления. Кара поморщилась. Идти не хотелось, но Арханна и впрямь выглядит загнанной, а в последние дни и несчастной. Переживает за дочь, ибо та не затыкается круглые сутки, все ревет и ревет! И как только сил в тщедушном тельце хватает на такие вопли? Чисто из любви к подруге, а не желания увидеть это сопливое покрасневшее создание с гордым именем Франческа, Кара вошла в покои государя и остановилась недалеко от порога, наблюдая за тем, как молодая мать укачивает свое дитя, а Люси поправляет колыбель.
– Мне кажется, у нее опять жар! Нужно позвать целителей! – воскликнула Арханна, прижимая к груди свое сокровище. Ощутив ее тревогу, Франческа вновь заныла, и Кара едва не застонала вместе с ней.
– Я целитель. Зубы у нее режутся, это нормально… - вздохнула Люси. Вот уж кто с завидным самоотречением старался помогать Арханне! Королевы вообще разрушили все представления Арханны о снобизме и высокомерии, возясь с младенцем, еще не способным вести себя как подобает дочери государя. Разве что Кара, держащаяся от всеобщей возни особняком, была исключением. – Кажется, она уснула. Клади вот сюда…
Арханна аккуратно положила сопящий сверток в кроватку и укрыла одеяльцем, после чего рухнула в кресло. Вид у нее был помятый и безумно уставший. Отсутствие здорового сна и волнения сказывались на внешности, хотя, надо заметить, даже сейчас королева выглядела очень опрятно. Воспитание не позволяло ей иметь неподобающую чину внешность. Франческа наконец утихомирилась, и измученная мать опустилась в кресло, чувствуя, как к затекшим рукам приливает кровь. Порой Арханне казалось, что она сама исчезла, что вся ее жизнь – это маленькая дочь, и лишь ради ее благополучия она существует. О Аслан, порой это сводило с ума, ибо конца этому было не видать. Порой проскальзывали мысли, что детей они с Питером решили завести слишком рано, ибо не было у Арханны матери, чтобы предостеречь от такого испытания в молодости. Однако никакая усталось не могла заглушить безумной любви, обожания, что Арханна испытывала к этому крохотному, беззащитному созданию. Одна ее первая улыбка и радостное агуканье стоили бессонных ночей и вечных бдений у кроватки. Потому, стоило раздасться новому крику, как девушку подбросило на месте, и вот уже Франческа ревет на руках у матери.
– Смотри, к рукам приучишь, потом не слезет, - проворчала Кара неодобрительно.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Арханна, укачивая вновь разошедшегося младенца на руках и чувствуя, как конечности вновь леденеют.
– Смысл на каждый крик кидаться? И сама справится, - заметила королева, чуткость которой имела несколько иной, нежели житейский, смысл.
– Как так можно?! Ей же плохо! – искренне воскликнула Арханна. От мысли о том, что Франческа будет плакать в одиночестве, срывая голос и чувствуя себя брошенной родной матерью, самым близким человеком, становилось дурно. Девушка никак не могла понять такой позиции подруги, что как-то странно смотрела на младенца, без нежности и умиления, и потому отвернулась, пытаясь отвлечь дочь. Люси укоризненно взглянула на Кару, а та пожала плечами.
– Что? Или такой подход не вписывается в привычный порядок вещей?
– Тебе не кажется, что это жестоко?
– Жизнь сама по себе жестока, - буркнула Кара. Чтобы хоть как-то реабилитироваться перед подругами, чтобы ее не считали чудовищем, она предложила изготовить травяной отвар, дабы снять боль от режущихся зубов и хоть как-то понизить громкость криков. Арханна помялась, не зная, безопасно ли это для такой крохи, но Кара обещала сделать все в лучшем виде и с заметным облегчением исчезла. Френческа набрала в грудь воздуха и выдала рев такой силы, что уши заложило. Порой чудилось, что кричать ей просто нравится, ну как так? Как ни пыталась королева успокоить свое детище, то не желало отвлекаться от своей святой обязанности рушить покой всего дворца. Даже отказывалось от грызунка, что за упрямица, и в кого такая? Даже твердый Питер, и тот был куда сговорчивее Франчески, - неужели от дяди унаследовала эту черту?
Место Кары занял мистер Тумнус, незаметно просочившийся в дверь. Пожалуй, он был одним из немногих нарнийцев, которым Арханна могла доверить дочь без сомнений и страхов за ее безопасность. Мудрый фавн, воспитавший в свое время из четверых детей легендарных монархов, отныне стал ближайшим другом и маленькой Франчески. По крайней мере, та при виде министра тут же затихла и, переданная тому в руки, проворно схватилась за протянутый палец.
– Я присмотрю за ней. Отдохните, Ваше Величество, - посоветовал мистер Тумнус, и у Арханны не хватило сил отказаться. Она не сопротивлялась, когда Люси увела ее в свои покои, а фавн, тихонько вздохнув, продолжил развлекать неразумную принцессу Нарнии, думая о том, что ему повезло встретить Люси в сознательном возрасте.
***
– Питер, не спи! – резкий голос брата выдернул Верховного короля из состояния полудремы, в котором он находился круглые сутки. В более крепкий и здоровый сон ему не позволяла погрузиться Франческа, проявляющая немалую самоотверженность в этом нелегком деле.
– А? Что? – растерянно переспросил мужчина. Эдмунд с раздражением уставился на него.
– Ты серьезно? Мы уже третий раз начинаем разговор с начала! От потери времени запасы зерна в наших закромах не пополнятся. А проблему решать надо незамедлительно!