Golden Age
Шрифт:
– Я что, должен был его бросить? – осведомился раздраженно Эдмунд и ойкнул, когда сестра неожиданно обняла его. Сьюзен не была щедра на ласку. Королеве не пристало так бурно выражать свои эмоции и чувства, однако эти объятья были такими же отчаянными, как и после битвы на Беруне, когда он сидел в кругу родных, едва избежавший смерти. Отведя руку с горячим чаем в сторону, чтобы не облиться, мальчик неловко вздохнул и похлопал Сьюзен по спине. – Ну будет, будет…
– Конечно, ты бы его не бросил, - произнесла девочка, отстраняясь. – Но не рискуй собой так больше, пожалуйста.
Эдмунду оставалось только вздохнуть. Пустые обещания не красят короля Нарнии.
Ему очень повезло. Судя по тому, что он не простудился в компании Джадис, разгуливая по снегу без теплой одежды, к холоду он был поразительно устойчив. Это и спасло мальчика от недомогания. Приключение на корабле обошлось без последствий, хотя, возможно, это была заслуга Сьюзен. По ее приказу лекари напичкали его таким количеством целебных отваров и настоек, что болезнь была бы страшнейшей ошибкой в его жизни.
Спасенному юноше повезло гораздо меньше. Проведенная в холоде ночь и травма надолго приковали его к постели, но это лучше, чем отправиться на корм рыбам или навеки остаться хладным телом среди скал. Эдмунд очень смущался, когда его начинали превозносить за мужество и благородство, проявленные по отношению к моряку. По его мнению, он не сделал ничего, что заслуживало бы таких дифирамб. Если нарнийцы думали, что спасательная операция стоила того, чтобы слагать о ней песни, то на деле романтики в ней было гораздо меньше. Мальчик больше думал о том, как бы выбраться и, желательно, моряка по пути не потерять. А возвращаясь во дворец, насквозь промокший, продрогший на сильном ветру, он и вовсе был зол на мир и его обитателей, потому что предпочел бы прослыть героем в более комфортных условиях. Он поступил, как должен был, вот и все.
Когда шторм закончился, нарнийцы поспешили к разбитому вдребезги судну. Увы, больше выживших членов команды они не нашли, что было ожидаемо – две бури пережили бы лишь редкие везунчики, в число которых вошел спасенный юноша. Слабым голосом он представился как Онур, сын лекаря Парса. По его словам, родом он был с Одиноких островов, владений Нарнии в Восточном море. На злосчастном корабле он был простым матросом – из-за тумана и разыгравшегося шторма рыболовное судно потеряло курс и заплутало. Неверное течение вынесло их к берегам Нарнии и швырнуло на прибрежные скалы. Больше он ничего не помнил до тех пор, как какой-то мальчишка не принялся его тормошить и приводить в себя.
Сьюзен такой рассказ целиком и полностью удовлетворил. Она окружила несчастного матроса всевозможными удобствами, полностью оправдывая свое звание Великодушной. Эдмунд же отнесся к этой истории более критично. Одинокие острова находились довольно далеко от Нарнии – насколько обширной была буря, чтобы унести корабль так далеко от родных земель? И, что еще более странно, судно было слишком большим, чтобы быть рыболовецким. Парень что-то скрывал или же говорил правду?
Эти вопросы долго терзали Эдмунда. Неясные сомнения и подозрения не позволяли ему сблизиться с Онуром – незнакомцам мальчик по-прежнему не доверял. Он обходил моряка стороной, хотя Люси в новом знакомом души не чаяла. Парень оказался настоящим тихоней, застенчивым и молчаливым. Стоило кому-то из нарнийских правителей к нему обратиться, как гость начинал дико нервничать. По простой, незатейливой речи и некоторой наивности он походил на бедняка, которому посчастливилось попасть на могучее судно, а после – в самое сердце Нарнии. Только вот действительно ли Онур был тем, за кого себя выдавал? Эдмунд не мог сказать наверняка, потому пристально следил за гостем и не позволял Люси слишком уж привязываться к этому человеку. Он велел страже постоянно находиться рядом с раненым, незаметно приглядывая за ним. Это вызвало у младшей искреннее возмущение, но младший король стоял на своем.
– Мы не знаем, кто он такой, не знаем почти ничего, - твердо говорил Эдмунд. – В этой истории немало темных пятен, и пока они все не прояснятся, бдительности терять не стоит.
– Но он же ничего не сделал!
– возразила Люси горячо. Сьюзен, бывшая свидетелем этой сцены, предпочла остаться в стороне и не вмешиваться. Мальчик же высокомерно поднял голову и холодно ответил:
– Я все сказал. Мы позволили ему остаться, мы и определяем условия, при которых это произойдет.
Нарнийцы, возглавляемые Лисом, работали без продыху. Были осмотрены каждый найденный фрагмент корабля, каждая доска и щепка. Эдмунд не просто так поручил это сложное дело Лису. После того, как зверь выручил его с Орландией, доверие мальчика к хитрому плуту сильно возросло. На него можно было положиться и разделить с ним тайны, о которых девочкам знать не следует. Медленно, но верно Лис становился правой рукой младшего короля Нарнии, ловкий, проворный, способный сунуть нос в каждую щель. Но и ему потребовалось много времени на то, чтобы выяснить хоть что-нибудь о потерпевшем крушение судне.
За это время изменилось многое. Лето окончательно сдалось под напором осени и покинуло Нарнию. Вместе с ним ушло и теплое солнце – отныне небо было хмурое и серое, а на смену теплым, уютным денькам пришли полные дождей и сырости сутки. Вместе с холодами прибыло и письмо из Тархистана о том, что послы выдвинулись в путь. Получив это послание и прочитав его, Эдмунд с тяжелым вздохом швырнул свиток на стол. Потревоженная чернильница звякнула, но не опрокинулась, иначе все его труды пошли бы насмарку. Люси, сидящая в покоях брата, пока он занимался, вздрогнула. Младшая королева вместе с летом лишилась и компании дриад, с которой веселилась в лесу, - те готовились к зимнему сну, в этот раз не столетнему. Девочка уже уяснила, что правление делает старших братьев и сестру невероятно занятыми и они нечасто могут с ней поиграть. Маясь от скуки, она начала бегать в библиотеку и таскать оттуда книги, которые читала у младшего короля на кровати. Эдмунд, заметив эту привычку, взял ее под свой контроль. Его в свое время невозможно было удержать, и оттого много неподходящих для Люси трудов были ему знакомы. Словно ястреб, мальчик следил, чтобы сестра не наткнулась ни на один из них и читала что-то более легкое и интересное, чем описание черных ритуалов и прочих гадостей. На что только он не натыкался в глубине библиотеки – филину-хранителю лучше этого не знать, а то умрет на старости лет от шока…
– Что-то не так? – спросила Люси. Эдмунд откинулся на стуле, скрестив на груди руки.
– Тисрок Тархистана не считает нас достаточно важными персонами, чтобы осчастливить собственным присутствием, - язвительно отозвался он. – Вместо правителя к нам едет его посол и сын, царевич Рабадаш.
– Они не хотят с нами дружить? – захлопала Люси ресницами. Королю порой казалось, что сестра намеренно строит из себя невинного ребенка, хотя понимает гораздо больше, чем показывает. Врать он не стал и ответил честно:
– Видимо, эта дружба не очень им и нужна. Тархистан – могущественная империя, сильнее Орландии.
– Даже сильнее Нарнии? – спросила девочка. Эдмунд осекся, задумался. Если то, о чем пишут в книгах, и что говорит Лис, правда, то ответ неутешительный. Если же и намек короля Лума они поняли верно, то дела совсем плохи. Посвящать в это сестру было совершенно необязательно, и потому он буркнул недовольно:
– Занимайся своим делом. Рано тебе пока в политику.
– Два года разницы – не так уж и много, - надулась Люси. – Я тоже хочу участвовать…
– Радуйся, что можешь пока гулять и веселиться, - оборвал ее резко Эдмунд. Когда он занимался бумажной, скучной работой, желание поменяться телами с сестрой крепло. Ему бы в отсутствие Питера иметь в распоряжении столько времени! Да, кстати, нужно сообщить государю о скором прибытии делегации Тархистана… Перо окунулось в чернила и запорхало по пергаменту, выписывая затейливые руны с невероятной легкостью и изяществом. Мальчик уже не задумывался о почерке – усердные занятия принесли свои плоды. Наверное, попросили бы его написать текст на английском, это вызвало бы гораздо больше трудностей. В вихре забот и волнений Эдмунд почти не вспоминал о жизни в Лондоне. У него была своя, полная приключений и дел.