Golden Age

Kaisa123

Коней гнали нещадно. Переправа через горы, занимавшая обычно несколько часов, в этот раз отняла всего два. Люси боялась опоздать и постоянно вырывалась вперед. Эдмунд со своей стороны меньше всего хотел вымотать свое войско. Их цель – не только поспеть к Анварду вовремя, но и сохранить силы для битвы, которая будет очень непростой. Тягостное ожидание ее начала охватило нарнийцев. До Анварда было рукой подать. Слышны были и звуки боя, и крики людей, и грохот тарана о запертые ворота. Зазвенели обнажаемые мечи. Воины надевали доспехи и готовились к величайшему бою этого века. Там, у стен замка Лума, решится судьба не только Орландии, но и всего континента. Их руками и мечами будет писаться история – разве не волнительно? И хотя этим он с братом и сестрами и занимался на протяжении четырнадцати лет, король испытал невольный трепет. К горлу подкатил комок, с которым Эдмунд справился, лишь когда запел нарнийский рог. Воины закричали, подстегивая боевой дух, и голос короля присоединился к этому хору. Впрочем, его заглушил стук копыт и рычание хищных кошек, что вырвались вперед. Они неслись прямо на тархистанцев, которые развернулись на звук рога и выставили копья. В небо взметнулась туча стрел, пущенных из гор. Кони неслись во весь опор, склон так и летел по бокам, сливаясь в единую ленту, однако последний миг длился бесконечно долго. Время словно замерло, даруя последнюю секунду тишины…

Два войска смешались воедино. Жалобно заржали нарнийские лошади, насаживаясь на острые копья на всей скорости. Им вторили тархистанские, на которых кинулись хищные звери. Рычание, вой, крики сменились звоном оружия и скрежетом сминаемых в столкновении доспехов. Таран бросили за ненадобностью – тархистанцам хватало проблем и снаружи стен. Эдмунду не повезло: наконечники копий задели незащищенные ноги Филлипа. Конь с жалобным ржанием рухнул на землю. Всадник вылетел из седла на полной скорости и покатился по земле. Щит сорвало с руки – он улетел в другую сторону. Шлема король также лишился в первую минуту боя. В голове грохотали колокола, в глазах потемнело. Давать желанную передышку никто не собирался. Эдмунд едва успел перекатиться вправо. Меч тархистанца вонзился в то место, где он только что лежал. Король вскочил на ноги и набросился на врага. Стоило покончить с ним, как перед нарнийцем появился другой. Эдмунд с рычанием снес голову и ему. Посеребряные латы покрылись россыпью алых капель. Хотите лишить Нарнию ее командира? Не выйдет, не сейчас!

Ворота Анварда, так и не поддавшиеся напору врага, распахнулись сами. Оттуда хлынули воины Орландии под предводительством короля Лума, что лично вышел на поле брани. Где его сын? Разбираться не было времени, ибо малейшая ошибка могла стоить Эдмунду жизни. Тархистанцы, почти зажатые в клещи, преисполнились звериной, пылающей ярости. Хотя и было их не так много, каждый стоил пяти обороняющихся. Благо, великаны разбивали это преимущество в пух и прах. Их дубины несли смерть и поселяли в сердцах врагов страх. Увы, бежать они не спешили. Часть даже бросилась в оставленные без присмотра ворота, мимо Эдмунда. Он прокричал об этом лорду Перидану, но тот вряд ли расслышал его слова в шуме битвы. Среди наглецов, взбирающихся на стены, мелькнул и Рабадаш. Меч его был обагрен кровью нарнийцев, доспехи помяты и местами продырявлены. Царевич обернулся, и взгляды двух извечных врагов встретились. Этого краткого мига хватило, чтобы Рабадаш резко переменил планы. Он развернулся и, одним ударом отбросив фавна, кинулся навстречу королю. Плохо дело. В его распоряжении был только меч, и тот не окутан волшебной славой подобно серебряному или Риндону Питера. Вполне обычная нарнийская сталь, хоть и честная. Умелый щитовик сведет на нет все атаки – шансы на победу малы. Эдмунд вытащил из сапога нож и сжал в левой руке. Забавно: он овладел ею, готовясь к турниру. Знал ли он, что это пригодится много позже, в финальном с Рабадашем бою, выиграть который необходимо? Хотя это и невозможно, он попробует, ибо отступать некуда. Да и не в его традициях отступать.

Клинки скрестились, и первый удар царевича был отклонен. Его питала ярость – дикая, звериная, истекающая из обоюдной ненависти, что возникла меж ними много лет назад. Вражда сопровождала их на пути взросления, из мальчишек они превратились в мужчин – но врагами быть не перестали. Рабадаш помнил все свои поражения и был намерен вырвать окончательную победу, что сотрет их из истории. Ненависть, что жарче любой любви, - вот что было для него важно, и Рабадаш рвал и метал, чтобы взять наконец реванш. Эдмунд, наоборот, был сосредоточен. Осознание того, что их схватка определит исход битвы, не давала отвлечься. Это было недопустимо в том плачевном положении, в котором находился король. Нож и меч проигрывают мечу и щиту, ибо последний отражает все удары клинка, а кинжалом не нанесешь урона. Надеяться на победу было глупо – и все же Эдмунд не сдавался. Это конец, нет важней момента и он выложится на полную. Борьба в его натуре – с врагами, с несправедливостью, с судьбой и самим собой. Он выйдет из этого боя победителем или покинет его мертвым, что будет куда вероятней… Мысль о жене мелькнула в подсознании. Эдмунд не хочет, чтобы все закончилось вот так! Он должен вернуться, должен, должен! Ничто не заставляло его собраться лучше, чем веление долга. Король нанес мечом удар по щиту, который Рабадаш ожидаемо отвел, но на этом не ограничился: он резко шагнул вперед, встав вплотную к противнику, и нанес молниеносный удар ножом. Лезвие целилось в шею, узкую полоску меж доспехами и шлемом. Эдмунд бы попал, будь соперник послабей. Царевич не зря слыл лучшим воином Тархистана. Пока король был открыт и полностью сосредоточен на атаке, он сбил ему прицел, замахнувшись рукоятью меча, и что есть силы оттолкнул прочь щитом. Удар пришелся точно по ребрам, которые были слабым местом нарнийца. Эдмунд отлетел на пару шагов назад. Он не мог вдохнуть, такая боль пронзила грудь. Во рту стало солено. Рабадаш не стал ждать, пока противник оклемается. Он нанес широкий рубящий удар. Король попятился, и под ноги ему так невовремя попало сломанное копье! Он рухнул во весь рост, зажмурившись от боли. Царевич навис сверху и наступил на меч, который нарниец попытался поднять.

– Отец запретил убивать тебя, но это и не требуется, - прошипел он с радостным оскалом. – Я хочу, чтоб ты увидел, как Сьюзен станет моей против воли!

Эдмунд глухо рыкнул и взмахнул левой рукой, сжимающей нож. Не убьет, так хоть сотрет эту усмешку! Рабадаш запрыгнул на таран, уходя от удара. Засвистели в воздухе стрелы, направленные в сторону ворот. Царевич прыгнул, уходя от них. Сам Аслан направил его в нужном направлении! Крюк, вбитый в стену для привязывания лошадей, пришелся точно на дыры в доспехах. Скрежет металла о камень – и Рабадаш повис, не доставая ногами до земли.

Эдмунд обессиленно сплюнул на землю кровь и закрыл глаза. Дышать было дико больно. Внутри звучал беспомощный, полный неверия вопрос: это все? Вот и закончилась эта борьба, что продолжалась между ними многие годы?.. Битва подходила к своему завершению. Не выдержав натиска с двух сторон, тархистанцы сдавались. Кто-то из них пытался бежать, но или стрелы лучников, или перст судьбы не позволял им того сделать. Вскоре шум боя стих. Сплоченные силы Орландии и Нарнии одержали победу в этой битве.

– Эдмунд! – взволнованная отсутствием брата, Люси подбежала к распахнутым воротам. Лорд Перидан видел, как король скрылся за ними и не выходил более. Девушка испуганно огляделась. Почему он не отвечает? В голосе ее зазвучало отчаяние. – Эдмунд! Эд!

– Здесь я. Чего кричишь? – хрипло отозвался король, поднимаясь на ноги. Скорее всего, ребра снова сломаны. Он укрепился в своих подозрениях, когда Люси крепко обняла его и грудь обожгло болью. Благо, кровь во рту появилась из-за прикушенного языка. Значит, не все так плохо.

– Хвала Аслану, ты цел! – воскликнула королева с облегчением. Колчан ее был пуст, броня поцарапана. И ей пришлось принять участие в ближнем бою.

– Да, я благодарю Аслана за то, что победа осталась за нами, - протянул король Лум, приближаясь к друзьям.

– А как же мы? – отозвался обиженно Эдмунд. – Нас поблагодарить не следует?

– Конечно, друг мой. Конечно, - улыбнулся орландский правитель, и они пожали друг другу руки. Союз, начавшийся с дружбы и закрепленный брачными узами, сделал то, чего никто из них не сумел бы достичь в одиночку. Тархистан потерпел сокрушительное поражение. Что же его главарь? Разъяренный рев Рабадаша услаждал слух не хуже изысканной музыки. Насаженный на крюк, словно бабочка на иголку, он рвал и метал, не способный двинуться с места.

– Вели снять меня, Эдмунд! – требовал он с горящими глазами.
– Сразись со мной, как мужчина и король, а коли ты труслив, то вели меня прикончить!

Нарниец прищурился. Он был только «за», ибо победу в поединке ему принесла сама судьба. Собственные счеты не были сведены, жажда расплаты – не утолена. Эдмунд лично, а не воля богов, должен наказать этого мерзавца по всей строгости! Король уже шагнул вперед, намереваясь исполнить просьбу Рабадаша, как его остановил Лум. Ему как хозяину Анварда пристало решать судьбу негодяя, дерзнувшего напасть.

– Выдвини ты такое предложение неделю назад, никто в Нарнии не ответил бы отказом, от короля Питера до говорящей мыши. Однако теперь ясно, что тебе не ведомы законы чести. Значит, и рыцарям скрещивать с тобой мечи не пристало. Снимите его, свяжите и уведите в замок!

Под брань и крики Рабадаша к Луму приблизились Корин и его загадочный двойник. Судя по грязным лицам и кособоким походкам, в битве они все же участвовали и немало в ней схлопотали.

– Что вы здесь делаете? – нахмурился он. – Кто позволил вам участвовать в битве?