Голем и джинн
Шрифт:
По дороге к дому Голема Джинн никак не мог решить, рассказывать ли ей о жестяном потолке. Обычно он старался поменьше говорить о своей дневной работе, но об этом ей было бы интересно услышать. Она стала бы хвалить его, радоваться его успеху, но что-то в нем восставало против этого. Он не хотел ее похвал, по крайней мере за этот успех. Она-то ведь знала, на что он был способен раньше. И если теперь он расскажет ей о потолке, не будет ли это значить, что он готов смириться, признать
Он подошел к пансиону и обнаружил, что Голем, как обычно, ждет его у окна. Но вместо того чтобы осторожно, на цыпочках, спуститься по лестнице, она, громко топая, слетела вниз и распахнула дверь так, словно продолжала какой-то ожесточенный спор. Она даже не бросила взгляда на соседские окна и не накинула капюшон.
— Куда мы пойдем? — вместо приветствия, спросила она.
— В Центральный парк, — удивленно ответил он.
— Это далеко?
— В общем, да, но…
— Хорошо, — кивнула она и, недослушав, двинулась вперед.
Джинн едва поспевал за ней. Каждая линия ее тела ясно говорила об отчаянии. Она шла, низко опустив голову, нетерпеливо перепрыгивая через лужи, хотя еще недавно упрекала его за то же. Ее руки бессильно болтались. Он никогда еще не видел ее такой.
Они прошли несколько кварталов, наконец он остановился и заговорил:
— Если ты злишься на меня, пожалуйста, скажи об этом прямо. Мне надоело гадать.
Ее гнев моментально испарился, теперь она казалась виноватой.
— Ахмад, прости меня! Сегодня со мной лучше не иметь дела, зря я вышла. Просто если бы я еще на минуту осталась в комнате, наверное, разнесла бы весь дом в клочки. — Она прижала ладонь ко лбу, словно хотела унять боль. — Ужасная была неделя.
— Почему?
— Не могу тебе рассказать. Это не мой секрет. Один человек у нас в пекарне страшно напуган и старается это скрыть. Мне тоже, не полагается об этом знать.
— Наверное, это здорово действует тебе на нервы.
— Я вообще не могу думать ни о чем другом. Несколько раз я едва не проговорилась. — Она обхватила себя руками и мрачно свела брови. — Я делаю ошибку за ошибкой. Вчера пришлось выбросить целую кастрюлю готового теста. А сегодня я сожгла поднос слоеных рожков. Мистер Радзин на меня накричал, а миссис Радзин спросила, что у меня стряслось. Спросила меня!Анна же в это время улыбается, а… — Она замолчала и испуганно зажала рот рукой. — Видишь? Это невыносимо!
— Можешь не волноваться, я и так догадался, что речь идет об Анне. Не так уж много у вас там работников.
— Пожалуйста, никому не говори!
— Хава, ну кому
— А я его сохраню, — прошептала она.
В Центральный парк они вошли через ворота на Пятьдесят девятой стрит. Заросшая тропинка сразу увела их в темноту, прочь от огней улицы. Над головой дрожали и перешептывались ветки. Женщина замедлила шаг и завороженно огляделась. Настроение у нее явно изменилось.
— Я никогда не видела так много деревьев.
— Подожди еще, — улыбнулся он.
Они свернули за угол и вдруг увидели весь парк сразу: плавные волны газонов и рощи вдалеке. Хава крутила головой, стараясь увидеть все одновременно:
— Какой он огромный! И какая здесь тишина! — Она приложила ладони к ушам, потом отняла их, словно хотела убедиться, что со слухом у нее все в порядке. — Здесь всегда так?
— Да, по ночам. Днем здесь полно народу.
— Я даже не думала, что такое может быть прямо посреди города. На сколько он тянется?
— Не знаю. Чтобы все тут изучить, потребуется несколько недель. Или даже месяцев.
Они пошли на север, к Овечьему лугу. Джинну хотелось свернуть с главной дороги на тропинку поменьше, но все они превратились в болота. Овец не было видно. Наверное, те стояли в каком-нибудь загоне и ждали, пока земля не подсохнет.
— Я здесь совсем по-другому себя чувствую, — вдруг сказала женщина.
— Как по-другому?
— Не знаю. — Она заметно вздрогнула, потом еще раз.
— С тобой все в порядке? — встревожился Джинн.
— Да, все в порядке, — ответила она рассеянно, словно прислушивалась к чему-то вдалеке.
Они свернули с дороги и по ступеням спустились к двухъярусной Террасе Вифезда над озером. Фонтан на ночь отключили. Вода в мраморной чаше была тихой и совершенно прозрачной, а дно усыпали мелкие монетки.
Женщина не отрываясь смотрела на крылатую статую:
— Какая красивая. Кто это?
— Ее называют Ангел Вод, — объяснил Джинн и вспомнил свою первую встречу с Софией. Сколько времени прошло с тех пор? А потом была запертая дверь и прикрытая чехлами мебель.
— Я как-то читала про ангелов. В одной книге у равви. — Она посмотрела на Джинна. — Ты в них, наверное, не веришь?
— Нет, не верю.
Возможно, она ждала, что он спросит ее о том же, но ему совсем не хотелось вести долгие разговоры об ангелах, богах, или что там еще придумали люди на этой неделе. Парк был слишком тих и спокоен для споров. Джинн опять собрался было рассказать ей о потолке, но никак не мог найти повода. Она может решить, что он, как ребенок, напрашивается на похвалу.