Голем
Шрифт:
Осипов хмыкнул в высшей степени неопределенно и жестом предложил Камохину рассудить, кто же из двоих был прав.
Стараясь не наступать на киберпауков – хотя их самих это нисколько не тревожило, – стрелок подошел к краю площадки, прижал ладонь к гладкой, странно теплой поверхности плеча мусорного колосса, чуть подался вперед и устремил взор вверх.
Он смотрел довольно долго. До тех пор, пока Орсон, которому надоело ждать, не окликнул его:
– Ну, и что ты там узрел?
Не двигаясь и не отрывая взгляда от того, на что он смотрел, Камохин поднял
«Что это значит?» – взглядом спросил Орсон у Осипова.
Тот в ответ лишь пожал плечами: «Понятия не имею».
– Бамалама, – спокойно, очень спокойно, может быть, даже ненормально спокойно сказал Брейгель.
Сел на корточки, положил автомат на колени, поставил на него локоть и подпер кулаком щеку.
– Ты чего это? – удивленно посмотрел на него англичанин.
– Скучно, – полушепотом, будто боясь кого-то разбудить, ответил Брейгель.
– Ну, в общем, да, – подумав, кивнул биолог. – Есть немного. – И развел руками: – А что делать?
– Можно в шашки сыграть, – предложил Осипов. – Двое на двое.
– Так у нас и шашек нет, – снова, еще более уныло, развел руками англичанин.
Осипов подошел к стене и вытянул из залежей мусора расчерченную на квадраты доску. Почти целую, с отломанным уголком.
– Вместо фишек можно патроны использовать. – Он кинул доску на пол перед Брейгелем.
Чуть наклонив голову, стрелок внимательно посмотрел на черно-белые квадраты.
– Все это только сон Красного Короля, – сказал Орсон.
– Почему красного?
– В английских шахматах фигуры белые и красные.
– И в чем тут прикол?
– Ни в чем, – помотал головой англичанин. – Традиция.
Камохин отлепил ладонь от плеча колосса и отошел от края прохода. Довольно улыбаясь, он хлопнул в ладоши.
– Ну, скажу я вам!.. – Не закончив фразу, Камохин громко хмыкнул и покачал головой.
– Что ты там увидел? – спросил Осипов.
Брейгель поставил на шахматную доску колпачок от тюбика с зубной пастой.
– Луну, – ответил Камохин.
– То есть ночь? – уточнил Орсон.
– Нет, – отрицательно качнул головой стрелок.
Брейгель положил на следующую клетку пустой спичечный коробок.
– Я видел Луну так, будто летел над ней.
– То есть если мы поднимемся по статуе наверх, то окажемся на Луне?
Камохин озадаченно сдвинул брови:
– Не знаю.
Такая мысль самому ему в голову не приходила.
Брейгель выставил на доску скобку от детского конструктора и значок без застежки, зато с алым знаменем и золотистым профилем Ленина.
– Может быть, мне тоже стоит взглянуть? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Осипов.
– Не стоит! – решительно остановил его Орсон.
– Почему?
– Ты тоже можешь увидеть там что-нибудь не то.
– В каком смысле?
– Не знаю… Но лучше – не стоит.
Осипов улыбнулся, похлопал англичанина по плечу и направился к краю прохода. Он был уверен в здравости своего разума. И знал, что нельзя увидеть то, чего нет. Если, конечно, ты не хочешь это увидеть.
Осипов, как и все, оперся ладонью о плечо статуи, чуть подался вперед и посмотрел вверх.
Оттуда на него взирал огромный глаз. Настолько огромный, что, помимо него, Осипов ничего более не увидел. Белая склера, изрытая, будто траншеями, красными прожилками, желто-коричневая радужная оболочка и черный провал большого круглого зрачка. Осипов не мог даже в точности определить, кому принадлежал этот глаз, человеку или курице.
Да он и не задумывался об этом.
Едва узрев эту жуть, Осипов отшатнулся и сделал три быстрых шага в глубь прохода.
– Ну, и что это было? – поинтересовался Камохин.
– Лучше и не спрашивай, – немного рассеянно махнул рукой Осипов.
– Почему?
– Все равно не поверишь.
Брейгель взял в руку большую синюю пуговицу с четырьмя дырочками и, прежде чем положить ее на доску, посмотрел через отверстие на Осипова.
– Бамалама, Ян! – всплеснул руками ученый. – Это был ты?
Брейгель улыбнулся и положил пуговицу на белую клетку.
– Все! Довольно! – взмахнул рукой Камохин.
Он еще раз вскинул руку, явно собираясь что-то сказать, но так и замер. С приоткрытым ртом и ладонью возле плеча.
Брейгель выложил на доску сломанную бельевую прищепку.
– Что-то не так? – спросил Орсон.
– Звук, – шепотом произнес Камохин. – Доносится из-за стены… Слышите?
Орсон с Осиповым прислушались.
Из-за стены, возле которой они находились, действительно доносились неясные приглушенные звуки. Как будто кто-то возил веником по усыпанному соломой и мелкими стеклянными осколками полу.
Брейгель поставил на доску пустую картонную гильзу от охотничьего ружья.
– Между прочим, пауки исчезли, – сказал он. И, взяв в руки автомат, быстро поднялся на ноги.
Осипов посветил фонарем по сторонам. Брейгель был прав – пауков на стенах не было.
Наверное, это что-то должно было означать.
Но не успел Осипов подумать об этом, как стена, на которую был направлен его фонарь, начала не разрушаться и не осыпаться, а будто растворяться в воздухе. Из образующихся каверн и свищей полезли так внезапно исчезнувшие киберпауки. В неимоверном количестве.
Не прошло и сорока секунд, как на месте стены образовался проход. Потоки киберпауков растеклись по стенам и потолку, а в проходе нарисовалась фигура здоровенного бомжа. На нем была белая рубаха с расшитым крестиком воротником и короткие штаны, как у тирольских горцев. Бомж был настолько высок и широк в плечах, что за ним почти не было видно стоявших у него за спиной. Голова у него была тоже большая, круглая, с оттопыренными длинными широкими ушами. Волосы на голове у бомжа стояли дыбом, а глаза были вытаращены, как будто его только что до полусмерти напугали. Или он сам сунул пальцы в розетку. В здоровенных ручищах бомж сжимал такую же огромную, под стать ему дубинку, из широкого навершия которой торчало с десяток остро заточенных металлических штырей.