Голем
Шрифт:
– Не забывай, что я сам нашел из нее выход, – тут же парировал англичанин. – Тебя же нам пришлось вытаскивать буквально из пасти псевдокрокодила!
Камохин только хмыкнул. Крыть ему был нечем.
Внезапно шедший впереди Брейгель резко остановился и вскинул руку в предупреждающем жесте.
Камохин тут же положил руку на автомат.
– Все в порядке, – сказал Брейгель. – Здесь спуск вниз.
– Как это – вниз?
Камохин сделал шаг вперед.
Его тут же оттеснил в сторону Орсон:
– Пропустите специалиста!
В трех шагах от того места, где остановился стрелок, проход резко,
– Нам же нужно наверх!
Камохин был раздосадован и одновременно возмущен до глубины души. Такого подвоха со стороны киберпауков он никак не ожидал. Вместо того чтобы вывести квестеров к логову бомжей, нелепые кибертвари решили завести их в самые глубины мусорной свалки.
– Ты только представь, какие удивительные открытия ждут нас на глубине начала прошлого века, – ехидно прищурившись, посмотрел на стрелка Орсон.
– Я не собирался опускаться так низко, – сказал Камохин.
– Мне непонятно, зачем пауки-то спускаются вниз? – Брейгель посветил на зияющее в полу отверстие. – Им ведь нужно наверх.
– Если исходить из того, что они заняты возведением статуи, – заметил Орсон.
– И если быть уверенным в том, что низ, как и прежде, находится внизу, а верх – наверху, – добавил Осипов.
– Ты хочешь сказать, что для того, чтобы подняться наверх, нам нужно спуститься вниз? – уточнил на всякий случай Камохин. Хотя идея и без того была ясна.
– Не вижу никаких противоречий, – улыбнулся Осипов.
– Согласен. – Брейгель скинул с плеч рюкзак и вытащил из него моток веревки. – Держи крепче, – кинул он веревку Камохину. – Я спущусь и выясню, куда ведет этот ход – вверх или вниз.
– Каким образом? – поинтересовался Орсон.
– Займусь изучением артефактов, Док, – заговорщицки подмигнул ему Брейгель.
Камохин протянул веревку позади спины, перехватил правой кистью и обернул вокруг левого плеча. Брейгель подошел к самому краю спуска и кинул конец веревки вниз.
– Я думаю, там неглубоко, – сказал он.
– Почему ты так думаешь? – удивился Осипов.
– Предчувствие, – пожал плечами стрелок.
Он пропустил веревку между ног, обвел ею правое бедро, кинул через грудь за левое плечо и перехватил за спиной правой рукой. Из всей поклажи при нем остались только фонарь и автомат.
– Ну, я пошел.
Брейгель подошел к краю провала и прыгнул вниз.
Поначалу это был почти вертикальный колодец, ствол которого имел лишь едва заметный уклон в ту же сторону, куда поначалу, до того как упереться в стенку, вел оставшийся наверху проход. Придерживая веревку правой рукой, Брейгель спускался не торопясь, то и дело светя фонарем вниз. Вскоре спуск стал более пологим. Уклон составлял не более сорока пяти градусов. Если бы не торчащие отовсюду обломки предметов, когда-то составлявших часть людского быта, а затем пришедших в негодность и выброшенных на свалку, по наклонному желобу можно было бы ехать, как по горке. Бежать же вниз, придерживаясь за веревку, мешал низкий потолок. В какой-то момент у Брейгеля и вовсе возникло опасение, что вскоре ему придется ползком пробираться вперед. По счастью, этого не случилось. Как только пол вновь приобрел горизонтальную направленность, потолок поднялся на обычную для него высоту – такую, что можно было идти, не пригибая голову.
Брейгель бросил веревку и осмотрелся.
Киберпауков вокруг было множество. А более – ничего необычного. И ни малейших признаков того, что кто-то здесь недавно побывал. Либо здесь действительно никогда не ступала нога человека, либо киберпауки тщательно прибирали за теми, кто здесь проходил.
Хотя, если подумать, кому может прийти в голову сюда забраться?
Зачем?
Глядя на стены, сложенные из поломанных, давно никому не нужных вещей, Брейгель подумал, что так, наверное, будет выглядеть мир после того, как люди исчезнут. Раз и навсегда. С людьми такое порой случается. Люди вообще очень странные существа. Они вдруг могут заняться разработкой оружия самоуничтожения. А может быть, начнут отравлять среду собственного обитания. Или придумают еще что-нибудь себе на погибель. Что-то есть такое в человеческой натуре, что не дает им жить спокойно, в мире и согласии друг с другом. Почему-то непременно находятся среди людей такие, которым непременно нужно карабкаться наверх, ступая при этом по спинам и головам других. И все ради того, чтобы потом сорваться, упасть и свернуть себе шею.
– Я-ан! – протяжно прозвучало, будто соскользнуло сверху.
– Порядок! Я внизу! – отозвался Брейгель.
– Ну, и как там?
– Сейчас разберусь.
Брейгель подошел к стене и принялся водить по ней лучом света, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы подсказать, в каком примерно году формировался уровень свалки, на котором он сейчас находился. Как назло, на глаза не попадалось ничего толкового. Ни книг, ни газет, ни почтовых конвертов. В те времена ведь еще посылали письма. Настоящие письма в конвертах. На которые ставили почтовые штемпели с датой отправки. Наконец он заметил уголок какой-то бумажки, осторожно ухватился за него и потянул.
В руке у него оказалась старая, не пожелтевшая даже, а ставшая коричневой фотография. На снимке довольно миловидная девушка, лет двадцати пяти. Улыбающаяся, с короткой стрижкой. Интересно, сколько ей сейчас лет? И жива ли она вообще? Сколько ведь всего произошло с того дня, как фотограф запечатлел ее на этом снимке. На обратной стороне надпись чернилами: «Андрюше от Марины». А дату поставить Марина, конечно, позабыла. Или почему-то намеренно не стала это делать.
Брейгель покрутил фотографию в руке и, не зная, что с ней делать, сунул в карман. Ему казалось, что будет неправильно просто кинуть снимок на пол. Нельзя было так поступить с запечатленным на бумаге крошечным фрагментом чьей-то жизни. Хотя кто-то в свое время уже выкинул его в мусор. Но у него, наверное, были на то причины.
Так, что тут у нас еще имеется?
Брейгель подцепил за ручку какой-то металлический предмет и потянул его на себя. Предмет не поддавался. Ни за что не желал выбираться из груды сдавивших его со всех сторон таких же ненужных вещей. Брейгель потянул ручку сначала вверх, затем вниз, а после дернул на себя. В руке у него оказался жестяной детский горшок. Стрелок перевернул горшок, посмотрел на его дно с обратной стороны. Заводского штампа с указанием года выпуска не было. Брейгель разочарованно кинул горшок за спину.