Голем
Шрифт:
Ухватившись обеими руками за край еще какой-то металлической посудины, квестер и ее выдрал из кучи хлама. Однако это оказалась не кастрюля, а старая военная каска, пробитая осколком. По форме вроде бы немецкая. Война уже закончилась?
Брейгель положил каску на пол. И снова принялся за поиски. Он все же хотел отыскать какие-то более весомые доказательства, указывающие на возраст мусорного слоя, в котором он находился.
Так, это что еще такое?
Брейгель вытянул из-под раздавленной деревянной коробки
Брейгель в сердцах саданул осколком тарелки о каску.
– Я-ан!
– Все в порядке!.. Еще немного!..
Брейгель ухватился за небольшой плоский ящичек, почти расплющенный наваленным на него грузом. Едва он потянул ящичек на себя, как боковая стенка отвалилась и осталась у него в руках. Брейгель наклонился и посветил фонариком в образовавшийся просвет. Внутри лежали какие-то бумаги.
Осторожно, двумя пальцами, стараясь не порвать, квестер начал вытаскивать их.
Одну за другой.
Сначала в его руках оказалась поздравительная открытка. Некий «В. К.» поздравлял «дорогую Валечку» с днем рождения. Штемпель на марке, как назло, был смазан так, что ничего не разобрать.
Затем Брейгель вытянул страничку из ученической тетрадки в клеточку, с рисунком карандашом. Береза с голыми поникшими ветвями, сквозь которые проглядывает холодное осеннее солнце. Хороший рисунок. Можно даже сказать, профессиональный. Но, к сожалению, малоинформативный.
В третий раз запустив пальцы в коробку, стрелок наконец-то достал то, что было ему нужно! Два билета в Большой театр. Использованные, с оторванными контролями. Но зато с четко проставленными датами и временем начала представления!
15 сентября 1951 года!
19.00!
Хотя, конечно, время большого значения не имело.
– Спускайтесь! – крикнул, взмахнув билетами, Брейгель. – Мы движемся в нужном направлении!
Стрелок посмотрел на билеты.
Надо же, Большой театр.
Который полгода назад ушел под воду вместе с Кремлем.
Глава 37
– Эй! – Предводитель постучал ладонью по столу, привлекая к себе внимание остальных бомжей. – Ты! – указал он пальцем на здоровяка в рогатом шлеме. – Освободи их! – махнул он рукой в сторону пленников.
Бомж в рогатом шлеме покосился на Сергея с Володей и неодобрительно рыкнул.
Бомж в красном спортивном костюме устало вздохнул.
– Вот так всегда, – пожаловался он парням, настороженно и с некоторым недоверием ожидающим развития ситуации. – Как только переходишь на новый язык, прежний напрочь вылетает из головы!
Предводитель коснулся висков сжатыми в щепоти кончиками пальцев, а затем – бум! – резко раскинул их в стороны.
«Рогатый» утробно рыкнул. А может быть, рыгнул.
– Ты! – снова ткнул в него пальцем предводитель. – Возьми это! – указал он тем же пальцем на нож, заткнутый у «рогатого» за пояс. – И перережь! – Он сначала сложил вместе свои запястья, а затем, счастливо улыбаясь, развел их в стороны. – Им! – указал он на пленников. – Понял?
Что-то недовольно ворча себе под нос, «рогатый» бомж выдернул из-за пояса нож с широким длинным лезвием и тяжелой, затянутой в кожу, рукояткой. Подойдя к пленникам, он перерезал пластиковые ремешки, стягивающие их руки.
– Спасибо, – растирая саднящие запястья, поблагодарил «рогатого» Сергей.
Бомж отрывисто гавкнул в ответ.
– Он тебя не понимает, – усмехнулся предводитель. Положив локти на стол, он подался вперед и доверительным тоном сообщил: – Мне это лаянье уже до чертиков надоело. Отвратительный язык! Звучит ужасно. А самое главное, с его помощью можно выражать только самые примитивные понятия. Хотя для торговли он подходит как ни один другой.
– Так это не ваш родной язык? – удивился Володя.
– Конечно нет! – Снова откинувшись назад, предводитель обеими руками отмахнулся от столь нелепого предположения. – Мы – вуреры! У нас нет своего языка!
– Вы же говорили, что вы цыгане, – напомнил Володя.
– Как это – нет своего языка? – спросил одновременно с ним Сергей.
– Ну, цыгане – это наиболее близкое понятие из того, что я смог найти в вашем языке, – помахал в воздухе кистью руки бомж в красном. – Вуреры, как и цыгане, никогда не задерживаются подолгу на одном месте. Мы находимся в постоянном движении. – Вурер покрутил кисти рук одну вокруг другой. – Понимаешь?
– Ага, – кивнул Володя.
Хотя толком-то ничего не понял. Но, по сути, ему было все равно, кто перед ним – цыган или вурер.
– Вуреры – это не нация. И даже не раса. Это, если можно так сказать, группа людей, объединенных общими интересами. Единомышленники! Как правило, мы общаемся друг с другом на языке того мира, где недавно побывали. Ежели там, конечно, было с кем говорить. Вот у вас тут, например, разговаривать не с кем. Зачем нам ваш язык? Хотя он, конечно, удобнее квайдарского лая.
Сергей осторожно покосился на «рогатого». Затем так же осторожно перевел взгляд на вурера с секирой в руках. Если вуреры и притворялись, что ни слова не понимают из того, о чем говорил их одетый в красный спортивный костюм предводитель, то делали они это весьма умело. Лица обоих были откровенно скучающими, а взгляды устремлены в такую несусветную даль, что и не поймешь, куда именно.
Предводитель насмешливо ткнул пальцем в Сергея:
– Ты, наверное думаешь, что я гений-полиглот, если так быстро выучил ваш язык? Верно?