Голем
Шрифт:
Он посмотрел на Брейгеля, втайне надеясь, что тот поможет ему найти объяснение странным свойствам пакаля с рыбой. Но Ян только молча пожал плечами.
– А во-вторых? – Камохин вновь перевел взгляд на Осипова.
Ученый взял в руку нож, острием провел по пакалю и кинул его Камохину. На металлической пластинке была отчетливо видна глубокая царапина.
– Материал не тот.
Камохин разочарованно вытянул губы и крутанул пакаль между пальцами.
– Выходит, это подделка?
– Как камни Ики, –
– Но в таком случае возникает еще больше вопросов. – Брейгель улыбнулся и многозначительно подвигал бровями. – Кому и зачем понадобилось изготовлять поддельный пакаль?
– И это все? – мрачно глянул на него Камохин.
– Нет. Как поддельный пакаль оказался в кармане у бомжа?
– Он его нашел.
– Здесь? На свалке?
– Ну, а где же еще?
– Никто не находил прежде поддельных пакалей возле разломов.
– Все когда-то случается в первый раз. – Камохин усмехнулся невесело и кинул поддельный пакаль на стол.
Брейгель улыбнулся и сделал глоток чая из стоявшей перед ним чашки.
– А что, если бомж принес его с собой?
– Принес откуда?
– Из своего мира, разумеется.
Брейгель сделал еще один глоток.
Камохин взял со стола поддельный пакаль. Но посмотрел не на него, а на ученых, желая узнать, что они думают по поводу высказанного Брейгелем предположения.
– А почему бы и нет? – Орсон отсалютовал Брейгелю поднятой чашкой с чаем: – Мне нравится ход твоих мыслей!
– Тогда объясните мне, куда он нас заводит, этот самый ваш ход? – невесело попросил Камохин.
Орсон взял за угол пластинку, которую держал в руке Камохин, и отобрал ее у стрелка.
– Это не поддельный пакаль, – сказал он, взмахнув пластинкой в воздухе. – Это элемент игры, известной, а может быть даже, популярной в мире, откуда пришли те, кого мы совершенно безосновательно называем бомжами. Что-то вроде шахматной фигуры, костяшки домино или игральной карты. Это объясняет то, каким образом она оказалась в кармане у… бомжа.
– С учетом экзотического вида игроков, можно предположить, что это ролевая игра, – заметил Брейгель.
– А почему бы и нет? – Орсон кинул пластинку на стол. – Допустим, каждый получает перед игрой пластинку, которая определяет его роль и игровой статус. Ну а дальше – в соответствии с правилами.
– Так у этой игры есть правила?
– Не знаю.
– А как она соотносится с Игрой, в которой участвуем мы с «серыми»?
– Да откуда мне знать? – недоумевающе развел руками англичанин. – Я только высказал предположение. Если можете, опровергните его. Я ничего не буду иметь против.
– Ну, хорошо, а это что такое? – Осипов показал жетон с дырочками.
– Я уже высказывал предположение, что это аналоговый ключ. Но сейчас, в свете гипотезы о ролевой игре, в которую, возможно, играют бомжи, я бы рискнул предположить, что это какой-то атрибут игрока. Что-то вроде личного идентификатора.
– Я бы сказал, что этот жетон похож на перфокарту с уже вбитыми данными, – произнес Осипов.
– Мы можем ее прочитать? – спросил Камохин.
– Если это двоичный код, что, в общем, было бы разумно… – Осипов умолк и задумчиво посмотрел через отверстия на свет. – Нет, все равно ничего не получится, – покачал он головой. – Даже если это какая-то простейшая математическая функция, мы ведь понятия не имеем, что за система счисления используется в мире, откуда они пришли.
– Ну, а если использовать нашу?
– Можно попытаться, – без особого энтузиазма согласился Осипов.
Он был почти уверен, что это пустая затея. Ведь даже на Земле в разные времена существовало несколько разных систем счисления.
– Что еще осталось? – спросил Камохин.
– Предупреждение Измаила, – ответил Орсон.
– Насчет лысой головы?
– Ну да.
– Насколько ему можно доверять?
– Кому? – спросил Осипов. – Измаилу? Или нашему толкованию его слов?
– Начнем с того, что нет вообще никакой уверенности в том, что это был Измаил.
– Кто же тогда?
– Да кто угодно! Те же наноботы могли забраться в компьютер.
– Они не знают об Измаиле.
– Кто тебе это сказал? Может быть, они вообще знают обо всем на свете! Они ведь строят гигантскую статую божества, почитаемого в другом мире. Может быть, они сами и есть боги? А статуя – это лишь зримое воплощение их могущества?
– То есть ты полагаешь, что сообщению Измаила нельзя доверять?
– Я полагаю, что все это здорово смахивает на бред. – Камохин схватил листы с распечаткой чата с «серым», взмахнул ими в воздухе и снова кинул на стол. – Или на разговор с одной из тех программ, которые умеют выдавать себя за человека, создавая комбинации из ограниченного набора слов так, что они становятся похожими на ответы на ваши реплики. Однако смысла в них нет никакого!
– Ну, не скажи! – Орсон обиделся так, будто что-то нелицеприятное было сказано в его адрес.
– Да почитай сам! – снова взмахнул распечаткой Камохин. – Здесь же полное несоответствие вопросов и ответов!
– Это обычная манера общения «серых».
– Нет, – упрямо мотнул головой Камохин. – «Серые» ничего не говорят прямо, это так. Но тем не менее в том, что они говорят, все же есть смысл. До которого лишь нужно докопаться. А здесь что?
– Лысая голова!
– Какой смысл в этой лысой голове?
– Измаил предупреждает нас, что нельзя трогать пакаль с изображением лысой головы. Вспомни, у нас уже были проблемы с пакалями. Даже не столько у нас, сколько конкретно у тебя!
– Про пакаль ничего не было сказано.