Голландия без вранья
Шрифт:
— Может, переплетики возьмете? — сжимаясь от внутреннего хохота, говорит аббат. — Они все-таки почти что из чистого свинца. Пулек там понаделаете или чего…
— Ай, ну что ты, сукин сын, меня расстраиваешь, — говорит офицер, — какие еще переплетики? Или ты намекаешь, что у нас пуль мало?
— Ну что вы, ваше благородие, — говорит аббат, — пуль у вас хватает. Я ж хотел как лучше. Нет — и не надо.
Так и ушел немецкий порученец с голым носом. И собака ничего не пронюхала. А настоящие-то стекла после войны вынули из загашника и в 1947 году вставили на свои места.
Впрочем, сам способ надувать захватчиков не нов. Например, когда британский
Так все и было. Немцы, наверное, до сих пор простить не могут, что их так провели.
На осмотр церкви у нас было всего лишь часа полтора — на этот день была намечена экскурсия в Гаагу. Но все же перед отъездом я настоял, чтобы мы зашли в разрекламированный Альбертом табачный магазин в Гауде. Дело в том, что Гауда — единственное место в мире, где до сих пор производятся традиционные длиннющие глиняные трубки — такие можно увидеть на старинных голландских полотнах: сидят солидные купцы и ведут неторопливый разговор, покуривая белые полуметровые трубки. Пару лет назад Альберт подарил мне две такие трубки, но курить их я, к сожалению, не умею, так что они составляют просто экспонаты моей небольшой, но растущей коллекции.
А эти трубки, как мне кажется, сыграли немалую роль в формировании национального характера голландцев. Сидят себе депутаты парламента, обсуждают какой-нибудь насущный вопрос, а в зубах у них длиннющие хрупкие трубки. Особенно руками не помашешь и в драку не полезешь — трубку жалко. Но вернемся в магазин.
Хозяин, небольшой мужественный голландец с расщелиной между передними зубами, был невероятно рад, когда я завел с ним разговор о трубках — теперь это такая редкость, сказал он. Когда я спросил, нет ли у него «Латакии», он долго смотрел на меня, не говоря ни слова.
— У меня есть чистая «Латакия» — сказал он тихо.
Последнее требует пояснений. «Латакия» — редкий и специфический сорт табака с ярко выраженным смолистым запахом и вкусом. Его происхождение овеяно забавной легендой. Много лет назад урожай табака, собранный в сирийской деревне Латакия, оказался слишком велик, и крестьяне не смогли его продать. Поскольку такое случилось впервые и у них даже не было специальных помещений для хранения табака, излишки раздали местным жителям, которые развесили его для просушки над своими очагами. Когда табак наконец просох, он приобрел невероятно резкий, странный и экзотический запах, поскольку топили жители главным образом верблюжьими, так сказать, кизяками. Запах и вкус этого табака настолько интенсивен, что в чистом виде он не используется — добавление даже трех процентов «Латакии» к смеси уже придает ей волнующий пряный аромат. Смеси с «Латакией» очень быстро завоевали широкую популярность, особенно в Англии.
Говорят, «Латакия» по-прежнему приготовляется классическим способом — на верблюжьем дерьме. Все попытки воспроизвести технологию искусственным путем окончились неудачей — поди воспроизведи! Чтобы понять, что ничего из этого не получится, достаточно поглядеть на верблюда…
Двадцатиминутный приятный для обеих сторон разговор закончился осмотром
— Вы забыли ваши покупки, — отдуваясь, сказал он. — Этого следовало ожидать — настоящие любители трубок очень рассеянны.
Мы улыбнулись друг другу на прощание. Он посетовал, что у него в магазине нет по-настоящему хороших трубок.
— Посмотрите в Амстердаме, — посоветовал он. — Гауда — небольшой город, и у нас почти нет настоящих любителей. Впрочем, — добавил он, вспомнив, очевидно, что он не только любитель, но и продавец, — у меня есть и очень неплохие трубки по умеренной цене, а в Амстердаме вы заплатите за такие же вдвое.
Я остановился, чтобы раскурить трубку и попробовать новый табак.
— Зачем тебе столько трубок? — спросила Таня. Я ограничился традиционным разъяснением — трубка после каждого курения должна хорошо просохнуть, иначе появляется неприятный кисловатый привкус. На самом же деле все гораздо сложней. Я выбираю трубку в зависимости от обстоятельств. Вот эта, например, от «Савинелли», с массивной шарообразной чашкой и коротким толстым чубуком, — вот так, зажать в зубах, немного оскалиться, поворот в три четверти… впечатление неподдельной мужественности и грубоватого прямодушия. А вот трубка от «Стенвелл» — тонкая, слегка изогнутая, с расширяющейся наподобие колокольчика чашкой с вывернутыми, как сложенные для поцелуя губы, краями. Совершенно ясно, что обладатель такой трубки — натура изящная, чувственная, эротически утонченная. А вот французский «Шаком» — темный полированный шар соединяется с мундштуком двумя тонкими кольцами из датского янтаря — свидетельствует об изысканном вкусе и философской задумчивости. А вот эта в крестьянском духе, с толстыми стенками, — я беру ее с собой, когда меня приглашают на морскую прогулку. Имидж морского волка. Или вот эта — прямая, классической формы, с серебряным воротничком… Короче говоря, я выбираю трубку в соответствии с тем, какое хочу произвести впечатление.
Впрочем, на этот раз покупать новую трубку в мои намерения не входило, поэтому я еще раз поблагодарил продавца, и мы распрощались. Забегая вперед, скажу, что нам пришлось повидаться еще раз. Попробовав рекомендованный им нейтральный мэрилендcкий табак «Vier Heere Baai», я нашел, что он мне не подходит по причине слишком мелкой резки, и обменял на равное количество сладковатого и томного «Larsen».
Мы наскоро выпили кофе и пошли к стоянке.
Дорога шла вдоль сравнительно узкого канала. Занавески на окнах первых этажей в домах были открыты, поэтому было очень трудно удержаться, чтобы не заглянуть — как же живут люди в столице голландского сыра? Мажут, наверное, с утра бутерброды, а потом звонят соседям:
— Знаешь, дорогая, я купила сегодня у ван Схелтинга сыр, и в нем оказалось восемнадцать дыр на квадратный дециметр. Просто потрясающе!
— Что ты говоришь! На прошлой неделе у меня было двадцать две, но зачем считать? Мы же культурные люди!
Но нет, нашим удивленным взорам предстали безлюдные гостиные, обставленные по последнему слову и наверняка с помощью дизайнеров по интерьеру: старинная или под старину мебель, изразцовые камины, безупречная цветовая гамма, продуманно небрежно брошенный на столик журнал. Вот как мы живем, и нам нечего стесняться — глядите на здоровье! Одна гостиная, вторая… четвертая… восьмая… Тут уж не сыр с его провинциальными дырками — бери выше!