Голливудские жены
Шрифт:
— Неужели?
Он снова ее поцеловал.
— Ага. Я же тебе говорю — это для всех обязательно.
Она светло улыбнулась.
— Я знала, что скоро с нами случится что-то очень хорошее.
И вот!
Он погладил ее по животу.
— Что-то хорошее уже случилось, верно?
Она кивнула.
— Бадди, ты правда рад маленькому?
— Да конечно же! — Теперь, когда дела пошли на лад, так и было. Прощай, аборт! Привет, малыш! Зачем спрашивать? — Он ласково ее потискал.
Она опустила глаза.
— Просто…
— Я знаю. Вроде бы я сразу убежал. Но у меня забот по горло.
Пойми, детка, для меня на первом месте — дело, а потом можно и дух перевести.
— Бадди! — Она прильнула к нему. — Как я тебя люблю!
— Я тоже, конфетулька, я тоже.
— И мы будем ужасно счастливыми, правда?
— Счастливыми. Богатыми. Знаменитыми. Чем пожелаешь. — Он легонько отстранил ее. — Так вот, мы правда переезжаем.
Я забыл тебе сказать: утром звонил Рэнди. Он возвращается.
— Когда? — Она сразу расстроилась.
— Верь не верь: завтра.
— Не может быть.
Он властно взмахнул рукой.
— Не паникуй. Я устроил нам местечко, обалдеть!
— Где?
— Вопросы, вопросы… Соберем вещи, детка, и ты увидишь.
Пока Ангель собирала вещи, он решил поплавать. День выдался тот еще, и в крови у него бушевал адреналин. Нужно освежить голову и расслабиться. Как один-единственный день может изменить всю твою жизнь! Он станет отцом! Он станет звездой!
Он поговорил с Джейсоном Суонклом — к добру ли, к худу ли, будем смотреть. Но, во всяком случае, очень не зря. Салон Джейсона Суонкла находился на бульваре Робертсон. Элегантный магазин с зеркальными витринами, а позади роскошные служебные помещения. Бадди решил не звонить предварительно. Узнать, что ему нужно. Только бы не его тело. Бадди никогда не голубел. Оно, но только с женским полом. Иногда к девочкам пристраивались другие мужчины, но от Бадди они держались в сторонке. Да уж, он всегда умел это ясно втолковать, даже и в полном одурении.
Наиболее скользким был случай с жирным фабрикантом пластинок, в ту ночь, когда он взбесился и разбил камеру, запечатлевавшую эту сцену. Он все еще трясся от ярости и при одном воспоминании — хотя, естественно, старался не вспоминать. Как и еще многое. Но они все равно возникали у него в памяти — все случаи, которые он хотел бы забыть навсегда и не мог.
Своего друга Тони, например. Как он лежал на холодной бетонной плите. Всего четырнадцать лет. Убит шайкой педиков, давших себе волю.
Иногда он видел лицо мужчины, который зазвал их в машину.
Подлое лицо с глазками хорька. И хозяин вечеринки. Колобок.
Толстячок, младенчески пухленький, с приветственной улыбочкой и рукопожатием — словно тебе в руку сунули дохлую рыбу.
Он видел их так ясно — а с ними и свою мать. Голую. С улыбкой торжества на губах.
Как он хотел бы стереть эти образы! Но они были неизгладимы и оставались с ним
— Чем могу служить? — спросил рыжеватый мужчина в светло-бежевом костюме и усами в тон, когда Бадди вошел в магазин Джейсона. Только это был, собственно, не магазин, а скорее выставочный зал, где демонстрировалась заказная итальянская мебель и несколько антикварных, умело размещенных предметов.
Бадди помахал карточкой Джейсона, зажатой между большим и указательным пальцами.
— Он меня пригласил.
— Мистер Джейсон?
— Да не Ронни же Рейган.
Рыжий брезгливо скосился. Как он ненавидит этих наглосексуальных молодцов, которые ведут себя так, словно им принадлежит весь мир. От этого просто разит его мужскими качествами, о чем он прекрасно знает.
— Я узнаю, свободен ли мистер Суонкл. Как мне сказать, кто хочет его видеть?
— Бадди Хадсон. И это он хочет видеть меня!
Рыжий исчез за внутренней дверью, а Бадди прошелся по салону, с восхищением разглядывая вещи. Кожаные диваны, мраморные столики, фигурные лампы, хрустальные вазы со свежими розами. Клево, ничего не скажешь.
Рыжий вернулся довольно скоро, презрительно поджимая губы под клочковатыми усами.
— Мистер Суонкл примет вас сейчас.
Кабинет Джейсона Суонкла оказался большой белой комнатой, полной растений и диванов в цветастой обивке, с большим столом, точно глыба мрамора, заваленным эскизами. На стенах висели в рамках рисунки Дэвида Хокни из серии «Мальчики в бассейне».
Центр сцены занимал сам Джейсон в розовом охотничьем костюме с бледно-зеленой рубашкой и розовым бутоном в петлице.
На пушистом ковре дремал Крутой, похотливый бульдог, всхрапывая, точно астматик. Не успел Бадди войти, как пес проснулся, рыкнул и бросился Бадди на ногу.
— Крутой! — взвизгнул Джейсон. — Лежать! Лежать, кому говорю!
Пес с неохотой повиновался и медленно побрел к своему месту на ковре.
— Уж извините! — сказал Джейсон с дружеским смешком. — Просто не понимаю, отчего вы его так прельщаете.
— И я не понимаю, — пожаловался Бадди, тотчас почувствовав, что может попросить Джейсона Суонкла о чем угодно — и, вероятно, получить. Круглые голубые глаза толстяка сияли любовью.
— Не выпьете ли? — запорхал руками Джейсон, указывая на сервировочный столик, уставленный бутылками.
Бадди присел на край цветастого дивана.
— Не откажусь. Водка со льдом. Без добавлений.
— Разумеется. Прошу!
Пока Джейсон накладывал лед и наливал водку, Бадди внимательно его разглядывал. Коротконогий, с порядочным брюшком. Лет сорок. Лысину прячет довольно скверная накладка, загар искусственный, а драгоценности, щедро украшающие его персону, — заведомо настоящие. И для чего он якшается с таким подонком, как Тряпичник? Глупый вопрос.