Голод. Дилогия
Шрифт:
– Квадрат пятьдесят на пятьдесят шагов со срезанными углами. Пока один из соперников не умрет, второй не сможет выйти наружу. Обычно победивший отрубает голову побежденному.
– А если брат решит пощадить брата? – не поняла Айра.
– Хенны не знают жалости и не приемлют пощады. Конечно, без нужды они и человечиной не питаются, как любят присочинить в Оветте, но не стоит ожидать от Хаса милосердия. Проявивший слабость считается трусом – ему будет уготована позорная смерть. По одному лучнику с каждой стороны будут с нетерпением ожидать возможности безнаказанно проткнуть стрелой всесильного тана.
Айра оглянулась. Весь отряд оставался на берегу у переката. Здесь же готовилось в котле хеннское варево, здесь же паслись лошади. Кажущаяся кроткой и доброй Айдара перебирала стрелы. Ноя ощупывала ножи, закрепленные на теле. Все спутники Лека оставались на месте, кроме Зерты, воина-музыканта и Чаи: их троих Лек отослал на северо-восток сразу, едва Хас ушел в шатер. И трое воинов Хаса умчались на северо-запад. Зеес проводил их взглядом с каменным выражением лица. Сам же Лек немедленно улегся спать, словно торопился наверстать упущенный отдых в оставшееся время до собственной смерти.
– А что делают шаманы? – спросила Айра.
– Они забивают колья, вырубленные из дерева смерти. Листья у него узкие, кора горькая. Если вырезать из такого дерева ложку и дать воину – он умрет через месяц. Между этими кольями будет натянута веревка, сплетенная из шерсти дикой козы, чтобы никакая магия не могла извне проникнуть внутрь ристалища.
– Ты в самом деле считаешь, что шерсть дикой козы предохраняет от магии? – удивилась Айра. – Тогда бы все войска одевались в шерстяные рубахи! Самое большее, на что способна эта веревка, – отвести наговоры подслушивания. Но вне высоких стен она бессмысленна!
– Достаточно того, чтобы в это поверили участники схватки, – вздохнула Зия. – Тем более что шаманы будут внутри площадки.
– Зачем? Они тоже будут сражаться друг с другом? – Айра пригляделась к шаманам.
– Да ты что! – Зия не сдержала раздраженного смешка. – Даже если Даес и рискнул напасть на Санка, поплатился бы тут же: Санк выше рангом и сильнее. Шаман должен служить щитом, чтобы не дать наговору или какой-нибудь ворожбе вмешаться в ход поединка.
– И больше ничего? – осторожно спросила Айра.
– Щитом! – веско повторила Зия. – Но не забывай одной мелочи: Хеннские щиты отделываются сталью – они могут испортить даже меч, когда тот выкован плохим кузнецом. Что уж говорить, если удар ребром щита легко ломает гортань противнику? Там, за кольями, будет только одно правило – сражаться, пока не погибнет один из танов. Именно поэтому шаманы редко наносят магические удары. Боевая магия требует времени и обрядов, вычерчивания фигур и танцев, а схватка времени не дает. Шаман успевает только выполнять отвороты, обычно он заранее условливается с шаманом противника, что они полагаются только на доблесть хозяев и не нападают друг на друга. Ведь гибель одного шамана или двух приравнивается к поломке щита, то есть ничего не стоит. Никто не будет мстить шаману, если его тан погибнет, так что Даес ничего не теряет!
– Даес ничего не теряет, – прошептала Айра, приглядываясь к слаженной паре. Действия шаманов казались ей странными, как кажется странным любое излишество, не объясняемое нуждою или строгим обрядом. Ритуал, которому предавались хеннские колдуны, явно таил в себе что-то еще, кроме разметки площадки. Сначала Санк отбросил первые колья и приказал выделенному шаманам в помощники хенну затачивать их в другом месте. Затем вместе с Даесом еще раз перемерил стороны восьмиугольника, втыкая в углы его мечи погибших воинов. «Мечи погибших воинов», – повторила про себя Айра, пытаясь развеять собственные подозрения. Теперь же Даес забивал боевым молотом свежезаточенные колья, отбрасывая в сторону мечи, затем шел за Санком, волочащим за собой посох, к следующему мечу, и все повторялось опять.
– Скоро… – Зия подняла покрасневшие глаза к пятну Аилле, пробивающегося сквозь облачное небо. – Скоро полдень.
«Он чертит, – вдруг поняла Айра. – Он вычерчивает рисунок посохом, пусть даже линии и не видны на вытоптанной траве».
– Зия… – Айра почувствовала, как усталость сжимает ей виски. – Скажи: всегда площадка имеет форму восьмиугольника?
– По-разному, – отмахнулась Зия, но тут же вновь обернулась к колдунье. – Шаманы решают это. Так ты думаешь…
– Он чертит, – прошептала Айра, кивнув на Санка. – Приглядись, он чертит линии!
– Но… – Зия скривила лицо, как будто собиралась заплакать. – Но эта ворожба невозможна без жертвы! Где они возьмут жертву? Если Санк хочет уничтожить Лека, он должен позаботиться о жертве загодя!
– Он и позаботился, – вдруг поняла Айра. – Жертв больше чем достаточно! Десять мертвецов на восемь углов. Посмотри, где они затачивали колья!
Земля, сырая от пролитой на нее крови, была перепахана ударами топора.
– Мы ничего не сможем доказать, – скрипнула зубами Зия. – Лек обречен!
– А что, если я… – Айра глубоко выдохнула. – Что, если я попробую помочь Леку? Что, если я попробую прикрыть его магией из-за пределов площадки?
– А ты сможешь? – спросила Зия, поджав губы.
– Не знаю, – призналась Айра. – Разве я могу говорить о длине пути, не пройдя по нему?
– Это нарушение правил, – мотнула головой Зия после долгой паузы. – За него наказывают смертью. Тот же Санк, едва почувствует твою ворожбу, превратит тебя в факел. Хотя я и не уверена, что подобным образом поступил бы Даес, если кто-то из толпы помогал Хасу. Ты слишком молода для колдуньи, даже если твои умения не ограничиваются способностью заставить такого шамана, как Даес, опорожнить кишечник в порты. Подобный фокус ни о чем не говорит, кроме того, что ты приобрела злопамятного врага. Даже ребенок может убить спящего воина. К тому же на тебе лица нет. Сиди, судьбу невозможно изменить. Человек в состоянии только оборвать свою жизнь, но не распоряжаться ею. Хотя это тоже… выход. Сиди и смотри – нам осталось ждать недолго.
– Зия… – Айра постаралась успокоить дыхание. – Посмотри. Эти убитые тоже неподвижны. Никто из них не поднялся и не ушел в сторону Скира. Может быть, бездна, что поглощает мертвых, насытилась? Почему это никого не удивляет?
– Не везде мертвецы поднимаются, – покачала головой Зия. – Чем дальше от Скира, тем слабее эта магия, хотя воины, вернувшиеся с запада, и говорят, что она расползается по Оветте, как пятно жира по ткани. Скорее, что-то не дает им уйти. Давай задумаемся об этом после. Конечно, если хотя бы на день переживем Лека.