Голод. Дилогия
Шрифт:
– Дурная это какая-то война, – прошипела после недолгого молчания.
– А бывает не дурная война? – поинтересовалась Айра.
– А тебя, как я посмотрю, не трогает она вовсе? – зло сплюнула Хайта. – Все одно выходит: если ты из Дешты, так соплеменники твои здесь гибнут!
– Я что-то должна сделать для них? – зевнув, поинтересовалась Айра, хотя в последние дни не могла сомкнуть глаз и не чувствовала сонливости.
– Вот уж не знаю. – Хайта задвинула носком сапога в костер выскочивший уголек и подняла тонкий нос к расцветающему звездами небу. – С другой стороны, что можно сделать против хеннов? Хенны как
Айра посмотрела на дорогу. Сумрак поглотил ее полностью, но топот, стук копыт, скрип повозок неслись непрестанным гулом.
– Сайды трусы, – наконец стиснула сухими пальцами черное лицо хеннка. – Они не желают биться с хеннами. Вот, – махнула она рукой в сторону Омасса, – заперлись в крепости и будут изжарены в ней так же, как и в Борке. Сотник сказал, что городок у крепости пуст. Стена поперек долины была брошена, как и жилища за ней. Все сайды ушли к северу – что ж, чем плотнее они будут стоять за стенами Скира, тем меньше стрел хеннов будет выпущено попусту.
– А потом? – спросила Айра.
– Что «потом»? – не поняла Хайта.
– Что будет потом, когда падет Скир и все сайды будут уничтожены? Что будут хенны делать тогда?
– Они вернутся в степь, – усмехнулась хеннка, странно блеснув зубами. – И их дети или внуки однажды вернутся в Оветту, чтобы вновь проредить ее обитателей. А что будешь делать ты?
– Я? – удивилась Айра. – Пока ничего. Я прислушиваюсь и присматриваюсь. Если останусь жива, попробую вернуться в Дешту. Рано или поздно она будет восстановлена, ведь так?
– Не знаю, – пробормотала Хайта и бросила на Айру быстрый взгляд. – Наша старшая приказала присматривать за тобой. Не нравишься ты ей, поэтому от повозки лучше не отходи. Да и незачем тебе шляться, работы у нас не предвидится, – если только хенны будут рубить сайдов на части, тогда придется повозиться с гнилой человечиной. Завтра мы встанем у Омасса, потому как дальше дороги нет. В лесах еще остались сайды, наверное, крестьяне или горожане: они пытаются ночами нападать на стоянки, но с ними будет покончено быстро.
– Значит, сайды все-таки не трусы? – медленно проговорила Айра.
– Если бы они не были трусами, они бы бились с хеннами лицом к лицу, – твердо сказала Хайта.
Хеннка бросила на помощницу еще несколько взглядов, но Айра не проронила ни слова. Она чувствовала, что напряжена, словно струна на сайдском боо, и что рог, на котором она натянута, рядом, и через него скользят смертные тени – скользят быстро, словно бурный поток горной реки, – и эта близость обжигает ее холодом.
На следующий день крючницы вошли в Омасс. Точнее, приблизились к нему, потому как города больше не было. Он был выжжен дотла, некоторые развалины еще слабо дымились, но, судя по всему, прогорели еще до прихода хеннов, хотя четыре обугленных, покосившихся порока говорили об обратном. Бесчисленные шатры окружали пепелище разноцветными куполами, раскинувшись лагерем вплоть до дальнего леса, но и среди них были видны спешно заделываемые прорехи. Караван крючниц начал забирать левее, уходя от серой громады Омасской крепости и пепелищ к белым холмам, и остановился на голом косогоре.
– Что замерла? – прикрикнула Хайта на Айру, бросая ей поводья. – Выпрягай лошадь, мы здесь
– А если не решатся? – спросила Айра, рассматривала склон холма.
– Тогда все однажды закончится резней, – рассмеялась Хайта. – Знаешь, как хенны режут коз? Да что ты там нашла-то?
– Кровь, – показала Айра на темные следы. – Не далее чем день назад тут вверх по склону шли люди. Шли, истекая кровью. Много людей, думаю, что полсотни.
– Почти сотня, – закашлялась сухим смехом морщинистая старуха, которую Хайта звала старшей. – И среди них полсотни сайдов. Или даже меньше. Они вошли в лагерь хеннов ночью, точнее, вползли, как поганые змеи, и попытались сжечь рисские пороки, но у них ничего не вышло. Мало что вышло! А уже потом, когда их убили, они вместе с мертвыми хеннами ушли туда!
Старуха махнула рукой в сторону верхушки холма и прищурилась.
– Что там, новая? Ведь ты знаешь?
– Проклятая падь, которая пожирает мертвых, – ответила Айра. – А за ней Суйка. Тоже место не из приятных.
– Тогда они теперь дома, – снова закашлялась или засмеялась старуха и заковыляла к своей повозке.
– Ну? – повернулась к Хайте Айра. – И эти пятьдесят сайдов тоже были трусами?
– Пригни голову, дура! – зашипела в ответ хеннка. – Великий тан!
И опять Айра почувствовала леденящий холод, только исходил он уже не из-за спины, где и в самом деле раскинулась Проклятая падь, а со стороны дороги, по которой двигалась свита хеннского правителя. Все пространство – от серых стен притаившейся крепости и до дальнего леса – будто ожило, все – и воины, и маги Суррары, которых немало мелькало среди тяжело нагруженных подвод, и рабы, ворочающие тяжелые камни у собираемых пороков, и мастеровые, копающиеся в развалинах, – все это человеческое бескрайнее месиво разом развернулось в сторону повелителя, распорядителя их жизней, чтобы склонить перед ним голову. И даже Айра невольно сползла на камень, потому что оставаться несклоненной среди раболепной тьмы было равносильно самоубийству.
Лек ехал первым. Его лошадь не была богато украшена, и на нем самом не было никаких доспехов, кроме кирасы, но и в том, как он сидел на коне и как осматривал подчиненное ему войско, чувствовалась не только сила, не только уже впитавшееся в него право на властвование, но и смертный ужас, пропитавший тана и исходящий от него, как если бы тан был студеным Аилле, опустившимся с неба. Айра поймала взглядом знакомое лицо – и мгновенно ужаснулась, потому что похожий на Лека человек уже не был не только отцом ее сына, но даже и тем, кто желал ее смерти. Лек сам превратился в смерть, хотя и явно числил себя ее распорядителем.
За ним ехали Зеес, к удивлению Айры, Синг, украсивший дорогое платье множеством золотых блях, и уже знакомый Айре Зах. Следом понукали коней стражники, и среди них – Зия, Ноя, Чая, Зерта, Айдара!
– Не пялься! – зло зашипела Хайта в ухо. – Это не жены тана, а его ведьмы! Снесут голову – и имени не спросят!
– Не смотрю я, не смотрю, – примирительно прошептала Айра, когда свиту скрыла поднимаемая копытами лошадей пыль. – Но так и ты меня понять должна: когда я еще смогу увидеть самого тана? А он ведь так молод! Интересно, есть ли у него новая жена?