Голод. Дилогия
Шрифт:
Три линии рисских заклятий окружали лагерь, да только заклятия эти для слепых и глупых выставлены были. Две нитки просто перешагнула, а третью ухватила покрепче, разорвала да за спиной вновь сомкнула, а там можно было и не оборачиваться, пусть и знала, что близка уже погоня, застигла бы в чистом поле – и на пару лиг отбежать не успела.
Суйка была все та же, только уже среди хибар первого круга начиналась торопливо расчищенная улица. Камни, мусор были убраны, некоторые здания разобраны, и почти прямой проход пересекал и второй круг, и третий и уходил в сторону только где-то у стены четвертого. По сторонам улицы в мостовую и землю были забиты железные штыри, придерживающие серебряные цепи. Айра попыталась разглядеть развалины храма, но храмовый холм терялся среди крыш и стен зданий. Она вспомнила свой первый и последний проход через Суйку и поняла, что ничего не изменилось в городе. Все, что сделали риссы с Суйкой, было подобно едва различимым царапинам на панцире огромной черепахи, которая продолжала ползти туда, куда ползла последние сотни, если не тысячи лет.
Дочь Ярига перешагнула через цепь, почувствовала холодный зуд внизу живота, отмахнулась от охранного рисского заклятия и пошла старым путем – тем самым, которым преследовала когда-то Кессаа и сопровождающего ее старого воина баль. Интересно, помог ли ей в ее теперешнем пути молодой воин баль, да еще в компании с юрким ремини? И добрались ли они до Суйки?
Опасность оставалась там, где и была. Течень лежал на прежнем месте, правда, теперь холодом веяло и из темных провалов в подземные катакомбы. Но морозные иглы опасности казались куда приятнее, чем бывший трупный запах, который почти уже выветрился. Наверное, мертвецы уходили напрямую в Проклятую падь – теперь им незачем было огибать ее и заворачивать в город. Айра дошла до ворот в третий круг, но в арках густо висели рыгвы, и она полезла по развалинам склепов к гребню стены. Ей удалось подняться наверх без труда, но стенной проход оказался покрыт толстым слоем пыли, и дочь Ярига принялась чихать, разглядывая сверху затянутый мглой отрезок пади, виднеющийся между белыми скалами, и копошащиеся на вершине холма сотни крохотных фигур, пока не увидела у рисского лагеря отряд всадников и собак. Мгновение она думала, не затаиться ли на стене, встряхнула мех, чтобы определить остаток воды, обернулась к морю и тут же приняла решение: к пустынному берегу выгребала крутобокая ладья. Айра подняла руки, коснулась рукоятей мечей и быстрым шагом направилась по крепостному ходу, чтобы спуститься вниз в первом же проломе.
Розетки каменной мельницы напрасно подрагивали невидимыми иглами. Колдунья пробежала по серым плитам, ни разу не оступившись, только повернула голову, посмотрев на то место, где погиб молодой колдун Тирух, и зашагала к берегу. Навстречу ей шли пять мертвецов. Лица их были синюшного цвета, от трупов разило гнилью, но одежда сияла многочисленными украшениями. Один из морских народов явно доставил к месту упокоения знатных гостей. Айра шагнула в сторону, пропуская пошатывающиеся фигуры, мельком отметила черные отметины от пут на вспухших запястьях и тут же закричала, замахала руками отталкивающимся веслами от берега воинам.
– Кто такая? – удивленно облизал губы рыжебородый здоровяк, нависая над бортом ладьи.
– Попутчиков ищу, – как можно ласковее улыбнулась Айра.
– Попутчиков у нас много, – с островным акцентом выговорил бородач, и за его спиной тут же появились еще двое с неменьшей шириной плеч. – Двадцать на веслах, десяток меченосцев, да и я… с топором. Который тебя устроит?
– Двадцать на веслах вполне устроит, – кивнула Айра. – А из этих, что с мечами да с топором, с парусом кто управляться может? Мели скирские да скалы знает?
– Так любой! – расплылся в частично беззубой улыбке здоровяк. – Ну насчет мелей да скал – тут я мастер, да брат мой, да помоложе меня, но тоже рыжий – не бойся, днем не перепутаешь, а с парусом любой справится, и не только с парусом!
– Сколько будет стоить до скирского берега добраться? – прищурилась Айра. – Севернее устья Даж мне нужно попасть, чтобы сойти с корабля незаметно, береговой страже глаза не мозолить!
– Такие места есть! – сделал серьезное лицо бородач. – Давненько мы к Скиру не ходили: не до торговли теперь толстопузым сайдам, но старые дорожки тиной еще не затянуло! Пяток золотых монеток сыщешь? Тогда доставим в целости и сохранности, а если за сохранность не очень беспокоишься, так и скинуть цену можно!
– Давай так! – Айра выудила из кошеля золотой кругляшок, подбросила его в воздух перед лицом вожака и недобро усмехнулась. – Пять золотых даю, но если хоть кто из вас только попытается ко мне лапы протянуть – бесплатно повезете.
– Это как скажешь! – надул губы бородач, наклонился, протянул громадную лапищу и тут же подмигнул Айре. – Ты подумай еще, а то ведь бесплатно тебя и до зимних ветров катать можно!
– Я-то уж подумала, теперь твоя очередь, – стиснула губы дочь Ярига и, борясь с подступающими к горлу ненавистью и отвращением, повысила голос: – Отойди к корме, сама заберусь!
Как птица взлетела Айра на заостренный, украшенный вырезанным из темного дерева морским зверем нос ладьи. Сразу взглядом поймала два десятка крепких, обнаженных по пояс молодцов на веслах, остальных разглядела, что сгрудились возле мачты и теперь пожирали неожиданную попутчицу жадными взглядами.
«Рабов нет, – холодно отметила про себя Айра, – значит, северяне, а от них, если что, пощады не жди».
Сразу четверо воинов, не сводя глаз с напряженной фигурки гостьи, уперлись веслами в берег, и ладья ожила, закачалась на волнах. Бородач заорал что-то на тягучем языке, весла опустились в воду, мышцы на руках и плечах гребцов налились силой, и ладья вдруг двинулась от берега прочь, поползла в осеннюю даль моря, чтобы вырваться на простор, поставить парус, поймать ветер и полететь, куда смотрят зеленые разбойничьи глаза. С половину лиги отошла лодочка от берега, когда хлопнул наконец на мачте парус, а на берегу показался отряд всадников.
– За тобой? – спросил бородач, остановившись от дочери Ярига в пяти шагах.
– Кто их знает, – пожала плечами Айра. – Думаешь, надо было остаться и расспросить? Чего молчишь-то? Отпускай слова с языка – не руки ведь, о словах в договоре сказано не было!
– Смелая ты больно, – усмехнулся бородач. – Страха в твоих глазах не вижу, а ведь есть тебе бояться чего, есть. Ребята мои изголодались по бабской мякине. Скажи мне, девка, где таких смелых выращивают? Или хотя бы совет какой дай!
– Совет дам, – кивнула Айра, прикладываясь к меху с водой. – Не связывайтесь со мной, тогда и заработаете, и живы останетесь. Я сайдка, борода, настоящая и злая, когда что под носом рассматриваешь – не забывай вдаль взгляд бросать!
– Не до нас теперь сайдам, – облизал обветренные губы бородач. – И половины галер у Скира не стоит, к снегам сайдские гребцы лодки свои гоняют, детишек да жен вывозят. Да, слышал я, что Гобенген показался из-под снегов, только оно ведь как – оттепель может и морозами смениться!
– Может, – кивнула Айра. – Только хенны все же страшнее морозов.
– Нам хенны не страшны, – плюнул за борт бородач. – А сайды тебя на моей лодке искать не станут.
– Да я и сама не рассчитываю на поиски, – расплылась в улыбке Айра. – Ты на север ладью правь, на север! Глядишь, и второй мой совет не пригодится.
– Это какой же? – сдвинул косматые брови бородач.
– Когда гнусь свою задуманную начнешь творить, сам ко мне не суйся, – процедила Айра сквозь зубы. – Пошли кого-нибудь, кого не жалко.