Голод. Последний вампир
Шрифт:
— Не сейчас, — сказала она.
— Я же тебя не обижу.
Она рассмеялась, как бы заверяя его в том, что она ему верит.
— Том, если бы наши карьеры не переплетались так, как сейчас... если бы моя стояла на пути твоей — что бы ты сделал?
Он взял ее за руку.
— Они же переплетаются, так зачем об этом беспокоиться? Мы находимся в идеальном положении. Спасая твою карьеру, я делаю свою.
— Но что, если бы было наоборот? Ты так и не ответил.
— У меня и так достаточно забот.
Она покачала
— Я люблю тебя, Том. Господи, помоги мне, но я люблю. — Она приблизилась к нему; лоб ее был на уровне его глаз, и он коснулся его губами, затем притянул ее к себе, ощущая какое-то смутное удовольствие, тронутый ее хрупкостью и беззащитностью.
Она подняла лицо, позволила ему приподнять себя — и он припал к ней губами в неистовом желании уничтожить пространство между ними, мечтая о том, чтобы ему удалось это сделать, чтобы его любовь отмела все ее сомнения и привлекла ее к нему навсегда.
— О, Сара! Ты так красива. Мне трудно поверить, что мною могла заинтересоваться такая красивая женщина.
— Опусти меня... и перестань принижать себя. Ты не так уж и уродлив.
— Неужели?.. — Он улыбнулся. Она мягко, увещевающе провела рукой по его щеке. — Я не имел в виду свою внешность. Мне трудно... — Он остановился. Он не властен над ее любовью, он не может управлять ею — но говорить ей об этом незачем.
— Я действительно тебя люблю. Я это говорю не просто так.
Он кивнул и поцеловал ее.
— Пошли в кровать, — пробормотал он, уткнувшись в ее теплые волосы.
— Я хочу заказать китайские блюда. Потом мы можем этим заняться.
— Сейчас
Она, смеясь, оттолкнула его.
— Давай продлим удовольствие. Приятное ведь можно отложить на потом — с тем чтобы предвкушать его.
Он вдруг почувствовал себя отвергнутым и насупился.
— Я пойду в душ, — сказал он, скрыв обиду. Если бы она действительно его хотела, она не стала бы противиться. Оставив ее размышлять над меню их китайского обеда, он ушел в спальню и разделся.
Стоя в облаке пара под теплыми струями воды, покалывавшей его кожу, он почувствовал себя лучше. Вода как будто смывала разочарования, проблемы, страхи... Хотя мысли его все время возвращались к клинике. Он отлично понимал, сколь важно это открытие. Но вот что будет дальше? Предстоит огромная работа, и Сара уйдет в нее с головой... Никогда еще любовь их не казалась ему такой хрупкой — и такой невыразимо важной. Для него.
Какая-то тень появилась за занавеской. Мгновение — и вот уже Сара скользнула к нему под душ, и снова он почувствовал себя счастливым. Вода зашумела, заскользила по ее дивной фигуре, побежала по изгибам, струясь между изящных выпуклостей, капая с сосков.
— Мне показалось, что тебе потребуется некоторая помощь, — сказала она, скромно потупившись, и взяла мыло и мочалку.
Она все же пришла к нему. Он чуть не рассмеялся вслух, но вовремя спохватился и радостно позволил втянуть
— У меня только одна часть грязная.
— Какая? — Она произнесла это чопорно, подняв брови, с пылающим лицом.
Он прикрывал себя руками, как фиговым листком. Теперь он их убрал.
— О! Похоже на колбасу.
— Не хочешь отведать?
— И замочить волосы? Ни за что в жизни. Я, впрочем, ее помою, поскольку ты говоришь, что она грязная.
Оба наслаждались необыкновенно. Она мыла его медленно, уделяя особое внимание самым чувствительным местам и сохраняя при этом на липе выражение полнейшей непричастности к происходящему. Когда же он стал мыть ее, касаясь всего тела, ощущая под руками жизнь ее плоти, ему показалось, что он перенесся в сказку.
Лицо ее раскраснелось, глаза искрились. Он знал, что она отчаянно возбуждена, и решил ее подразнить.
— Ты заказала китайские блюда?
— Конечно. О черт! Полагаю, нам придется подождать.
— Серьезно? — Подойдя к ней, он поднял ее и, прижав к себе, откинулся назад.
— Том, не надо. — Но она не сопротивлялась. Ей наверняка было страшно — вдруг он потеряет равновесие, если она станет бороться. — То-о-м... — Он вонзился в нее стоя, широко расставив ноги, обхватив ее за талию. Ее ноги болтались в нескольких дюймах от пола. — Том, сумасшедший, опусти меня!
— Сейчас принесут китайскую пищу.
— О, Том...
Он больше не мог терпеть. Он поставил ее на ноги, но лишь потому, что невозможно удерживать эту позу достаточно долго, чтобы довести акт до конца.
— Марш в постель, — хрипло выдохнул он. Она побежала к кровати.
— Том. — Она коснулась ладонями его щек. — Никогда не думай, что я тебя не люблю. — Она жадно его поцеловала и притянула к себе. Вначале медленно, затем все ускоряясь, все более яростно и нетерпеливо, они неслись вперед, к одной им видной цели, неслись упрямо, неумолимо, пока Сара наконец не закричала, широко распахнув глаза и вонзив ногти ему в спину. Он растворялся в ее горячей влажной плоти, в мерно вздымавшихся волнах прилива, бездумно выкрикивая ее имя и страстно стремясь к ней.
Ибо барьер оставался.
Лежа теперь рядом, он взглянул на нее:
— Сара...
— Ш-ш! — Раздался короткий смешок, и она чмокнула его в нос. Но и она ощущала этот барьер, об этом говорили слезы в ее глазах. — Том, я люблю тебя.
Что толку в бесконечном повторении одного и того же! Так бездарные колдуны бормочут свои магические заклинания, надеясь на чудо. Он хотел спросить, потребовать, чтобы она сказала ему в конце концов, чего же им не хватает. Ужасно больно думать о том, сколь много отдают они друг другу, взамен получая... что? Радость общения — как впостели, так и вне.И все это прекрасно, но, раз уж они любят друг друга, почему ни один из них по-настоящему в это не верит?