Голос ночи
Шрифт:
— И что?
— Мне кажется, я знаю, где смогу найти подходящую для нас.
— Ты что, напился?
— Я серьезно. У нее красивое личико.
— У кого?
— У девочки, которую мы трахнем.
— Черт!
— И большие сиськи.
— Большие?
— Очень.
— Как у Ракель Уэлч?
— Больше.
— Как воздушные шарики?
— Я серьезно. У нее парочка шикарных ножек.
— Хорошо, — сказал Колин. — Одноногие девчонки никогда не нравились.
— Кончай. Говорю тебе, я серьезно. Она та еще штучка.
— Держу пари.
— Это так, Колин.
— А сколько ей?
— Двадцать пять или двадцать шесть.
— Да-а, — протянул Колин. — Но прежде всего ты наклеишь фальшивые усы, затем встанешь мне на плечи, и мы наденем один костюм, который закроет нас обоих. Тогда она не поймет, что мы — всего лишь пара мальчишек. Она подумает, что мы — высокий, крепкий, обаятельный мужчина.
Рой зло посмотрел на него:
— Я серьезно.
— Ты уже говорил это, но я не очень этому верю.
— Ее зовут Сара.
— Прелестная двадцатипятилетняя девчонка не заинтересуется нами.
— Может, сначала и нет.
— И еще миллион лет.
— Мы сможем убедить ее.
— Убедить?
— Да, мы ее заставим.
Колин уставился на него.
— Хочешь попробовать?
— Ты имеешь в виду... мы будем ее насиловать?
— Я — да.
— Ты кончишь свои дни в тюрьме.
— Она та еще штучка. С ней стоит попробовать.
— Ничто не стоит того, чтобы попасть в тюрьму.
— Ты ее не видел.
— Кроме того, это нехорошо.
— Ты что, священник?
— Но это ужасно.
— Почему? Если это доставляет удовольствие.
— Но это не доставит удовольствия ей.
— Доставит после того, что я буду ей делать.
Колин вспыхнул:
— Ты спятил.
— Подожди, пока познакомишься с Сарой.
— Я не хочу знакомиться с ней.
— Ты захочешь ее, когда увидишь.
— Все это чушь.
— Подумай.
Фургон кремового цвета проехал по Пэлисайдз-лайн.
Они услышали громкую рок-музыку и высокий чистый девичий смех.
— Подумай, — повторил Рой.
— Мне не надо об этом думать.
— Красивые большие груди.
— Черт!
— Подумай.
— Это — как история о кошке, — сказал Колин. — Ты никогда не убьешь кошку, и ты никогда не будешь никого насиловать.
— Если бы я знал, что выйду сухим из воды, я бы отрезал кусочек или два этой Сары, тогда бы ты мне поверил.
— Не думаю.
— Если бы мы работали вместе, мы смогли бы провернуть это дельце. Это просто. Правда, просто. Подумай об этом хотя бы два дня.
— Оставь, Рой. Опять ты меня накалываешь.
— Я серьезно.
Колин покачал головой и взглянул на часы:
— Я не могу больше слушать твою чепуху. Уже поздно.
— Подумай об этом.
— Черт!
Рой улыбнулся. Холодный свет люминесцентного фонаря, странный металлический свет превратил его зубы в клыки, окрасив их в бело-голубой цвет и углубив промежутки между ними. Колину показалось, что Рой надел уродливые восковые зубы, что продаются в магазине новинок.
— Я поехал домой, — сказал Колин. — Увидимся в воскресенье в одиннадцать.
— Давай.
— Не забудь плавки.
— Удачи на рыбалке.
— И тебе.
Колин сел на велосипед и нажал на педали. Он поехал на юг по Пэлисайдз-лайн. Он ехал и слышал слова Роя: «Подумай об этом».
Глава 12
Колин приехал домой в половине первого ночи, однако его мать еще не вернулась. Ее машины в гараже не было. Дом стоял темный и пугающий.
Ему не хотелось входить в одинокий дом. Он посмотрел на пустые окна, на затаившуюся за стеклами темноту, и ему показалось, что там внутри его поджидает какое-то чудовище, готовое проглотить его живьем.
«Прекрати, прекрати, прекрати, — приказал он себе. — Никто там не подкарауливает. И ничто. Не будь дураком! Будь взрослым! Ты хочешь стать таким, как Рой, а потому поступай именно так, как поступил бы Рой, если бы он оказался здесь. Войди уверенно в дом, как это сделал бы Рой. Действуй! Сейчас. Иди!»
Он отыскал ключ в шкафчике красного дерева, что стоял рядом с дверью. Руки его тряслись. Он вставил ключ в замок, минуту постоял, но все-таки нашел в себе силы, чтобы открыть дверь. Не входя в дом, он протянул руку внутрь и включил свет, однако никак не мог решиться переступить порог.
Передняя была пуста.
Никаких монстров.
Он вернулся к углу дома, зашел за кустарник и помочился. Он хотел избежать необходимости пользоваться ванной, когда попадет в дом. Возможно, это нечто притаилось именно там и ждет его за дверью, за занавеской душа или в корзине с бельем, нечто темное и стремительное, с дико горящими глазами, с огромными зубами и острыми как бритва когтями.
«Перестань так думать! — опять сказал он себе. — Это же безумие. Остановись. Взрослые не боятся темноты. Если я сейчас же не преодолею этот страх, я попаду в психушку. Черт!»
Он положил ключ на место в шкафчик, вошел в дом и попытался пройтись с уверенным видом, как это сделал бы Рой. Однако, даже если бы он был гигантской марионеткой, понадобились бы целые канаты мужества, чтобы удержать его в позе героя, а все, что он мог отыскать в себе сейчас, была совсем тоненькая ниточка остатков самообладания. Он прикрыл дверь и прижался к ней спиной. Он стоял тихо, сдерживая дыхание, и слушал.
Тиканье. Это старинные каминные часы.
Завывания. Это ветер стучит в окно.