Голос сердца
Шрифт:
Одри глубоко вздохнула и дернула ручку. Взгляд девушки быстро обежал кабинет и остановился на детективе. Тот стоял, привалившись бедром к столу Тома.
— Уилсон уехал, — сообщил Хэлл.
— Да неужели?
Сообщив Одри эту «горячую» новость, Хэлл стал заниматься тем же, чем он, очевидно, занимался до ее появления: поглядывать фотографию, про которую сама Одри успела уже благополучно забыть: «Том и Одри на семейном ужине в доме Клиффорда». Налюбовавшись вдоволь, он, не глядя, поставил ее на столешницу.
— Вы замечательно смотритесь вдвоем, — усмехнулся он.
—
— Итак? — Приподняв бровь, он с насмешливым удивлением оценивал ее маневры.
— Я все еще жажду получить объяснение по поводу вашего вопиющего поведения!
— Какого именно? — предельно вежливо поинтересовался Хэлл, и Одри тут же подумала про поцелуй, потому что он тоже входил в понятие «вопиющего поведения».
Девушку моментально захлестнула волна смущения.
— Сами знаете какого! Мало того что вы совершили незаконное проникновение в офис Томаса Уилсона, вы еще и меня втянули в это… В этот… В эти…
— В эту авантюру, — словно сжалившись, подсказал он, и Одри подумала, что сейчас просто взорвется от переполнившего ее возмущения.
— Просто скажите, зачем вы это сделали. Или вы так развлекаетесь?
— Помилуйте, разве это развлечение?
— Вы всегда так ведете ваши… расследования? — сдерживаясь из последних сил, поинтересовалась Одри.
— Как так?
— Ну, врываетесь без предупреждения в чужой офис, хватаете свою клиентку и заталкиваете ее в шкаф?
«А еще вмешиваетесь в ее личную жизнь, приказываете, что делать, и целуете так горячо, что в голове мутится…» — добавила она про себя. И это был еще неполный список претензий, который она могла бы предъявить детективу Роджерсу!
— Я действую так в самых крайних случаях… — все так же хмуро пробурчал он.
Только теперь Роджерс довольно четко осознал, насколько превысил собственные полномочия, Джереми Смит с него просто голову снимет за подобное самоуправство. И будет прав! У него было только одно оправдание: когда он добыл информацию об истинной деятельности Томаса Уилсона, то просто голову потерял от страха за жизнь этой девушки. Именно в этом состоянии он и пребывал, когда увидел ее, входящую в офис Уилсона-младшего. После этого в мозгу Роджерса наступило временное затмение, в связи с чем он и стал действовать, полагаясь лишь на примитивные инстинкты. Хэлл был уверен, что Одри в опасности, а потому ему во что бы то ни необходимо было спасти эту глупышку. И не имело никакого значения, каким образом это спасение произойдет!
— Вы считаете, что этот случай — крайний?
— Черт побери! — прорычал он так свирепо, что Одри невольно отшатнулась, а ее пальцы, впившиеся в спинку офисного кресла, побелели от напряжения. — Вам было запрещено выходить из дома!
— Вы это уже говорите в третий раз!
— Я и в десятый могу сказать! Вы понимаете, что означают эти слова, или мне нужно все объяснять вам на пальцах? Они означают, что вы запираетесь на все замки, отключаете телефон и сидите тихо, как мышка в норке! Но нет, вам же все нужно было проделать с точностью до наоборот! Вы, мисс Хэтчер, как ни в чем не бывало отправляетесь на работу, а потом едете на встречу с вашим прощелыгой женихом! Да, видимо, вы просто жаждете, чтобы кирпич упал вам на голову! Не знаю, зачем я трачу свое драгоценное время, пытаясь спасти вас?! Это, похоже, совершенно бесполезно!
— Спасти?.. Что? — Она опешила, а потом испуганно заморгала. — О чем вы говорите?
— Какая короткая — поистине женская! — у вас память, мисс Хэтчер! Вы уже успели забыть обо всем на свете, в том числе и о слежке за вами? Сами же мне битый час рассказывали о постоянном чувстве опасности, которое испытывали в течение нескольких месяцев. Оно уже больше не мучает вас? Тогда, считайте, я свободен!
— Что значит… свободен? Я… — запаниковала Одри. Господи, эта опасность! Она действительно забыла обо всем на свете. Хотя, если принимать во внимание кутерьму, что творилась вокруг нее последние дни, странно, что она еще не забыла, как ее зовут! — Вы… что-то разузнали?
— Весьма своевременный вопрос! — Роджерс глубоко вздохнул, успокаиваясь, и провел пятерней по волосам. — Думаю, что минут через пять я смогу вам на него ответить.
Пять минут? Хорошо, она потерпит эти проклятые пять минут! А Хэлл, видимо, решил использовать это время с максимальной для него пользой и… принялся быстро просматривать бумаги Тома. Он успел заглянуть в два ящика, прежде чем Одри смогла среагировать должным образом.
— Зачем вы это делаете?! — Одри попыталась отобрать бумаги у Хэлла.
— Ничего не трогайте. Вы помнете листы, К тому же вы не помните, как здесь все лежало, — резко сказал он.
— Я запрещаю вам, слышите? Запрещаю копаться в бумагах Тома. Или вы… решили заняться промышленным шпионажем?
— Помилуйте, какие промышленные секреты могут скрываться в строительной смете, в плане оборудования спортивного комплекса или в каталоге инвентаря и снаряжений?! — пробурчал он, продолжая свое черное дело.
— Тогда что вы пытаетесь обнаружить?
— Что-то такое, что окончательно уверит вас, что деятельность Уилсона-младшего никак нельзя назвать достойным занятием для законопослушного гражданина, — сказал он.
— Нельзя отнести?.. Вы решили, что Том преступник? — воскликнула Одри.
— Прошу вас говорить тише, мисс Хэтчер, вы переполошите охрану. К тому же у вас нет доказательств, что ваш Том кристально честен.
— Да как вы смеете! Том самый порядочный, честный и законопослушный…
— Неужели?.. — хмыкнул Хэлл, вклинившись в паузу, пока Одри пыталась вдохнуть побольше воздуха перед новой фразой, должной уверить Хэлла Роджерса, как глубоко он заблуждается.
— Черт бы вас побрал! — выдавила Одри после паузы. — Я не позволю вам манипулировать мною!
— Вы слишком много стали ругаться, — как бы мимоходом заметил он, и Одри метнула на него уничтожающий взгляд. — И я вовсе не пытаюсь манипулировать вами.
— Вы втянули меня в это… — начала она.
— Вы не оставили мне выбора.
— В следующий раз… — упрямо продолжила она, игнорируя его слова, но он снова перебил ее:
— Следующего раза не будет.