Голос во тьме
Шрифт:
— Mortiferum somno — смертельный сон в переводе с латыни. Это… это диагноз? — недоверчиво уточнил доктор. — Но такой болезни нет! Есть летаргия, которая…
— Болезни нет, — прошипел комиссар, — а вот какая–то дрянь есть. Кто дежурил вчера с того момента, как я уехал?
— Эм… я узнаю в регистратуре.
— Найдите их. Всех медбратьев, всех врачей, всех работников вплоть до поломойки и сторожа. Мы допросим каждого.
— Мы?
— Мы, полиция Блэкуита, — отрезал Бреннон. — Тут место преступления.
Консультант
— Письма шлет, — проскрипел Бреннон. — Словно я ему друг по переписке.
— Это не он, — сказал Лонгсдейл и осторожно лизнул краешек письма. — Отпечаток, лежащий на заклятии, принадлежит не ему.
— А кому?
Консультант пожал плечами.
— Я не знаю этого человека лично. Иначе бы опознал по отпечатку.
— Отличный способ заткнуть рот, — буркнул Бреннон. — Денек — вообще охренеть. Еще вчера у нас был всего один изуродованный труп, а сегодня — аж целых четыре.
Лонгсдейл смущенно потупился.
— Отправляйтесь в департамент, поможете Кеннеди с вскрытиями. Вы еще не осматривали девушку?
— Нет. Кеннеди пока не закончил.
— Бирн!
— Да, сэр? — отозвался детектив.
— Ты за старшего. Допроси вместе с Галлахером всех в этой больнице, включая слепых, глухих и слабоумных. Хоть кто–то же должен был, черт возьми, заметить этого типа! Лонгсдейл, я хотел бы позаимствовать у вас ненадолго вашего дворецкого.
— Конечно, — немного удивленно ответил консультант. — Берите. А зачем?
— Намерен поговорить с крошкой Пег, — процедил комиссар. — А заодно выяснить, через какую дыру к ней шастает пироман.
Высадив Джен у калитки для слуг, Бреннон доехал до главного входа и отпустил полицейский экипаж. Дворецкий провел комиссара в гостиную, где уже заканчивался ремонт после разрушений, учиненных ифритом (и чертовым пироманом!) Вообще–то вид новых окон и обоев вызвал у Натана нечто вроде угрызений совести. Без вмешательства пиромана здесь была бы одна общая могила — не меньше шестнадцати человек были обязаны ему жизнью.
«Странный», — подумал Натан, хотя это слово едва ли могло описать пиромана во всей полноте. Что им движет? Почему он все это делает? Отчего убил Джейсона Мура и Грейса? Зачем ему Маргарет? С какой стати он учит ее заклятиям?! К счастью, в гостиную вошла миссис Шеридан, прервав его размышления. С первого же взгляда сестры Бреннон понял, что его тут уже заждались.
— Наконец–то! — заявила Марта. — Где тебя носило столько времени?
— Работа, — ответил Натан. В общении с ней он всегда придерживался
— Пег все еще в постели. Доктор запретил ей вставать, потому что твоя племянница перенесла тяжелое потрясение!
— Не может быть, — процедил Бреннон. — Как же она выжила?
Глаза миссис Шеридан угрожающе сузились.
— Не смей так говорить о ней в моем доме. Ты можешь как угодно относится к любым пострадавшим, но здесь я этого не допущу.
— Я не отношусь к ним «как угодно», но в результате того, что Пег бродит по всяким помойкам совершенно без присмотра…
— Ты сможешь указывать мне, как воспитывать дочь, когда заведешь свою!
— …в результате, — продолжил Натан, — у нас теперь четыре изуродованных трупа, и твоя дочь станет пятым, если наконец не начнет говорить правду.
— Правду? — удивленно переспросила миссис Шеридан. — В каком смысле — правду? Ты… ты на что еще намекаешь?!
— На то, что намерен допросить ее здесь и сейчас, и будь благодарна за то, что я не вызвал ее в департамент.
— Благодарна?! — пронзительно всокликнула миссис Шеридан. — У тебя хватает наглости говорить, что Пег как–то причастна к…
— Марта, — устало сказал комиссар, — в нашем морге лежит труп девушки, которой камнем разбили лицо в кашу, и ее телосложение, цвет волос и возраст — один в один с твоей дочерью.
Миссис Шеридан побледнела и опустилась в кресло. Бреннон поворошил кочергой угли в камине, радуясь короткой передышке. Он меньше всего хотел устраивать дознание в доме сестры, но Пег не оставила ему выбора. Ради ее же безопасности.
— Ты сказал Джозефу? — тихо спросила Марта.
— Пока нет.
— И ты думаешь, что кто–то… кто–то… о Господи, но почему?! За что?!
— Я должен с ней поговорить. Я ни в чем ее не обвиняю, кроме глупости и безрассудства, но я должен знать все о том, что она делала за последние сутки.
— Ты сможешь ее защитить? Ты или твой консультант?
— Надеюсь, — буркнул Бреннон.
«Если она не будет мне мешать».
Марта ушла. Натан остановился перед окном, сунув руки в карманы. Эта необходимость — лгать им ради их же спокойствия — его угнетала. Но, в конце концов, он не имеет права разрушать покой их семьи до тех пор, пока не убедится в том, что Маргарет справилась с этим сама.
— Добрый день, дядя.
Девушка выглядела усталой, бледной и измученной, под глазами лежали голубоватые тени, а за манжетами Бреннон заметил синяки и край пореза, уходящий под рукав. Натан смягчился.
— Садись.
Маргарет опустилась в кресло и зябко укуталась в большую темную шаль. Светло–серое, в крупную коричневую клетку платье волнами легло вокруг нее, словно ограда.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не очень. Спала почти до одиннадцати и все равно не выспалась.