Голос Земли
Шрифт:
Муж Натальи, лейтенант Мартен Жанико, прибыл накануне. По такому случаю и ей, и ему, бывшим французским военным, пришлось достать из шкафов мундиры.
Укрывшись в бетонном каземате, защищенном мешками с песком, иностранные гости смотрели в бинокль на поле боя.
– В одиннадцать часов утра они перешли в наступление. Три первых волны мотострелков наткнулись на минные поля, которые их задержали. Мы воспользовались сумятицей в их рядах, чтобы подтянуть артиллерию. После чего с двенадцати до тринадцати часов мы их обстреливали, выпуская по пятнадцать снарядов в минуту. По нашим оценкам каждую
Наталья Овиц взглянула на часы и обратила внимание, что, несмотря на позднее время, еще не стемнело.
Мартен Жанико не отрывал глаз от трупов, усеивавших минные поля. Расположенная за ними зона, изрытая воронками от артиллерийских снарядов, напоминала поверхность Луны. Земным оставался лишь один элемент пейзажа: жужжание мух, облепивших тела погибших. Даже на таком расстоянии французы ощущали запах разложения.
– И сколько всего, по-вашему, погибших?
– С нашей стороны очень мало, но враг понес существенные потери. Первые ряды атакующих состояли из молодых, необстрелянных солдат, в основном подростков и даже детей, обкурившихся наркотиков и настроенных в высшей степени фанатично. Как это у вас говорится… есть такое французское выражение…
– Пушечное мясо? – сказала сквозь зубы Наталья.
Саудовский министр обороны, Али Бен Сауд, ответил Мартену Жанико, как будто фразу произнесла не полковник, а он.
– Так и есть, лейтенант. Порой мне кажется, что их специально послали на смерть, чтобы избавиться.
Француз распахнул полы кителя и явил окружающим новые законы Мерфи:
132. Профессиональные военные целиком предсказуемы. Но на войне полно опасных любителей.
133. В результате поражения по окончании войны ситуация может сложиться лучше, чем после победы.
134. Занимайтесь любовью, а не войной, но если вы желаете познать и то, и другое, достаточно просто жениться.
Министр одобрительно кивнул, налил себе чая с ментолом и предложил чай западным гостям. Вдруг вдали кто-то выкрикнул приказ. Тысячеголосый строй ответил боевым кличем, и солдаты иранской армии высыпали из окопов, устремляясь к позициям саудовцев. «Аллах велик», – неслось над рядами атакующих.
– Ну вот, опять началось, прямо как икота какая-то, – прокомментировал происходящее министр.
– И вас это нисколько не беспокоит? – спросила Наталья.
И вновь министр ответил Мартену Жанико, будто страшась обращаться к женщине.
– Сами сейчас увидите, лейтенант, зрелище довольно пафосное.
Как только первые ряды пересекли некую воображаемую линию, в дело вступили пушки, образовав перед атакующими стену огня.
– Но… там же нет ни одного артиллериста, – заметила Наталья, рассматривая орудия в бинокль.
– Детектор движения включается автоматически. Оружие создано эмчами, представляется чрезвычайно эффективным и идеально подходит к нынешней ситуации. Микролюди прозвали эти пушки «отбивателями охоты».
Он вновь налил им чаю.
– Нужно иметь хотя бы это, чтобы умерить их религиозный пыл. Как говорят у нас, «понять, что такое настоящий рай, человеку поможет лишь добрый артиллерийский снаряд».
Али Бен Сауд гордился этой фразой, которая, на его взгляд, воплощала в себе суть разгоревшегося конфликта.
– Что-то непохоже, чтобы вашему противнику начисто «отбили охоту», – заявила Наталья Овиц, не отрывая глаз от бинокля.
Плотный строй врага и правда упорно шел вперед, несмотря на взрывы. Первым счастливчикам с зелеными повязками на лбу удалось добраться до саудитов, укрывшихся за мешками с песком.
Тут же застрочили пулеметы, кося врага. Но атакующие, вопя все громче, продолжали пересекать линию. Солдаты с обеих сторон стали колоть друг друга штыками и рубить саблями.
Теперь мантру «Аллах велик» в религиозном экстазе скандировали обе стороны – чтобы еще больше завести себя. Из наполненных нефтью колодцев повалили клубы едкого дыма, укрывшего сражающихся плотной завесой. Небо почернело от копоти. На поле упала задохнувшаяся птица – косматая цапля.
– Они поклоняются незримому Богу, хотя не имеют осязаемых доказательств его существования, и загрязняют природу, к которой им даже в голову не приходит питать уважение, – прошептала Наталья, и это прозвучало как эпитафия. Бен Сауд не обратил на ее замечание ни малейшего внимания. Глядя в бинокль, он произнес слегка взволнованным тоном:
– На этот раз им удалось продвинуться немного дальше, чем обычно, и даже убить нескольких наших.
– Вас это беспокоит?
– Ха… попрошаек в нашей столице хоть пруд пруди. Схватка приобрела затяжной характер. Сверху, из штабного пункта, за ней наблюдали, снимая на камеры, саудовские офицеры.
– Скорее всего, это продлится недолго, – заявил Бен Сауд, хватая жаренный в масле пирожок и запивая его новой порцией ментолового чая.
Полчаса спустя и выстрелы, и крики смолкли. В дыму можно было различить последних оставшихся в живых атакующих – шииты сдавались. Их тут же ставили на колени и убивали выстрелом в затылок.
– Э-э-э… позвольте задать вам один простой вопрос: вы что, пленных не берете? – поинтересовалась Наталья Овиц.
– Это не в наших обычаях, – ответил саудовец, поглаживая бороду и поворачиваясь, как всегда, к Мартену Жанико. – Тем более что шииты поступают с нами точно так же.
Наталья вновь схватилась за бинокль, не осмеливаясь больше высказывать никаких замечаний.
– А вы никогда не думали о возможности обмениваться пленными, как предусмотрено Женевскими соглашениями? – спросил Мартен Жанико, понимая, что министр обороны предпочитает вести диалог с ним.
– Вот он, ваш западный подход. Зачем усложнять жизнь, если все можно сделать проще? Знаете, с аналогичной ситуацией мы уже сталкивались во время ирано-иракской войны. И теперь знаем, что поступать нужно именно так, как поступаем мы, а не иначе.
Он знаком приказал офицеру-артиллеристу дать по вражеским позициям залп из крупнокалиберных орудий.
– Это на десерт? – пощекотала ему нервы Наталья Овиц.
– Обычная мера предосторожности, чтобы спокойно поужинать с вами и вашей спутницей, лейтенант Жанико. Вечером у меня будет мешуй из очень нежного жирного барашка, надеюсь, вы примете мое приглашение?