Голоса выжженных земель
Шрифт:
Внезапно откуда-то сзади из глубины туннелей послышался странный протяжный вой. Вначале еле слышный, звук нарастал, становился громче, неприятно резал слух. Вскоре раздался лязг и грохот металла (с очень похожим шумом на Ботанической открывались гермоворота), и вой стал невыносимым, а окружающую полутьму расчертили красные аварийные фонари, во множестве вспыхнувшие под потолком.
Переглянувшись, друзья бросились бежать.
«Тревога… они объявили тревогу». Все пережитое до сих пор — заправка, дятел, мертвые обезьяны — померкло, покрылось зыбкой пеленой прошлого
Усталости больше не было, ноги несли сами — «вперед, быстрей, вперед!» Сзади враг — жестокий, опасный, безжалостный. Человек…
На роковой перекресток выскочили на полной скорости и тут же остановились — коридор расходился на два абсолютно одинаковых прохода. Но к выходу вел лишь один из них — это понимали все… И тут Живчик заколебался, не решаясь сделать выбор. Драгоценные секунды таяли, а время играло на стороне противника. Тогда инициативу взяла на себя решительная Света. Схватив обоих кавалеров, она с силой потащила их в левый туннель. И ошиблась — за кривую усмешку фортуны пришлось заплатить непомерную цену…
Проход метров через двести уперся в глухую стену, когда-то наспех выложенную из обломков разномастных плит и блоков. Возможно, за ней находились разрушенные гермы, обнаруженные ребятами на дне котлована. Тупик.
Пришлось возвращаться. А на перекрестке их уже ждали.
Иван не помнил, как все произошло. Света только что бежала перед ним и вдруг, словно налетев на невидимое препятствие, застыла на месте. Что-то ударило ее в плечо, в грудь, в живот. Словно невесомая кукла, она отлетела назад. Врезалась спиной в стенку. И медленно, очень медленно скользнула по ней вниз, оставляя за собой кроваво-алый след.
Глухие пистолетные выстрелы Иван слышал, как в тумане, сквозь плотный, почти осязаемый воздух. Первый, второй, третий — тело любимой приняло их все, лишь последняя, четвертая пуля, будто сжалившись над бренной, хрупкой красотой, чиркнула по стене и рикошетом ушла в красную пелену аварийных фонарей.
Дозорный не знал, откуда в его руке взялся ПМ, не чувствовал, как нажимал на курок, не понимал, что за странный светловолосый человек роняет из рук оружие, хватается руками за обезображенное лицо и падает ниц уже без движения.
Сдавленный крик Живчика: «Это тот блондин! Ты убил его!» прошел мимо ушей, а перед глазами застыла только крошечная изломанная фигурка, прошитая насквозь беспощадным свинцом.
Иван сорвал противогаз с бледного, измученного лица. Глаза — зеленые, как изумруды, глубокие, как сказочные древние моря, — были открыты, но уже ничего не видели. Стекло. Равнодушное, холодное. И нет больше жизни по ту сторону…
Мальчишка заорал, разрывая голосовые связки, раздирая страшным воем гортань. Эхо катилось волной по туннелям, заглушая сирену, захлестывая отчаянием и болью.
Костя сжался, его бил озноб. Слишком быстро и слишком много всего произошло… Светы больше нет. Горечь утраты нахлынет
Но чтобы наступило «позже», нужно выжить сейчас. Погоня близка! Блондин опередил всех, разменяв свою жизнь на Светину. И их с Ванькой ждет та же участь, только удастся ли захватить кого-нибудь с собой? Как же не хочется умирать…
Живчик склонился над девушкой и осторожно закрыл ее глаза, устремленные в вечную пустоту. Хотелось прошептать несколько важных слов на прощание, но он только легко коснулся губами ее щеки и тихонечко сжал безвольную руку: «Прости меня».
В следующую секунду, резко выпрямившись, Федотов схватил в охапку Ивана — уже затихшего, но безучастного, с мутным, остановившимся взором. Тот не сопротивлялся, покорно, механически вышагивая вслед товарищу.
Правый, спасительный коридор очень скоро вывел их к вертикальной лестнице, упирающейся в массивный, громоздкий люк. Невзрачная черная кнопка сервопривода, что обнаружилась рядом с нижними рядом ступеней, привела его огромную крышку в движение — та, истошно воя электрическими «мышцами», поднялась и застыла, обнажив кусочек предрассветного неба. Выход на поверхность. Как же все просто! Стоило лишь повернуть в правильную сторону, и все было бы по-другому…
Прежде чем возвращаться, предстояло подготовиться к встрече с дневным солнцем — коварным и безжалостным светилом, выжигающим своими лучами все вокруг. Костя нацепил Ване под «намордник» плотную непрозрачную повязку, главным и единственным предназначением которой являлась защита зрения. На себя Федотов натянул противогаз с темными окулярами-светофильтрами. К сожалению, второго такого в его бездонном мешке не нашлось. Теперь, приняв необходимые меры предосторожности, можно было выдвигаться.
Пребывающего в оцепенении Мальгина пришлось поднимать наверх чуть ли не силой — Ваня не мешал, но и помощи от него в таком состоянии ожидать не приходилось. На подъем ушло несколько драгоценных минут, и когда друзьям, наконец, удалось ступить на долгожданную землю, шум погони — топот ног и гул множества голосов — раздавался уже совсем отчетливо.
Закрыв люк дублирующей кнопкой, расположенной почти у самой поверхности, с внутренней стороны «колодца», Живчик в несколько приемов соорудил «растяжку», после некоторых колебаний вставив в нее жутко дорогую РГД-5.
Мысль о том, что впервые в жизни он готовит ловушку для человека, неприятно холодила. Однако времени для колебаний и сомнений не оставалось — Ботаническая ждала своих детей.
Взрыв прогремел через несколько минут после того, как поредевшая группа углубилась в лес. Несмотря на спешку, шли все равно слишком медленно — будто ослепший, впавший в прострацию Иван скорому передвижению никак не способствовал. Живчик вел товарища за руку, стараясь обходить ямки, бугорки, корни и прочие лесные напасти, с маниакальным упорством лезущие под ноги, однако тот все равно постоянно спотыкался и нередко валился наземь.